Институт

О том, как обустроить жизнь или юмористическая экономика.

Экономика должна быть экономной, (из доклада генсека ЦК КПСС СССР) как и его правда- правдивой, а ложь-ложной или брехливой. Все Академики дружно одобрили это, стоя отбивали ладонями бурные овации.

Сегодняшние избранники народа и кандидаты на главный пост свои представления об экономике как в государстве, так и на мировой арене строят на доступной информации из архивов, учебников и монографий в том числе и из социальных сетей...

История. Судьба (карма) есть совокупный результат типичного метода осуществления деятельности, стандартного протекания процессов, постоянного проявления одного и того же характера. Поэтому карма не фатальная неизбежность, а закономерный результат всех действий и не действий человека. Архитектура, как один из процессов общественной, социальной жизни, отражает карму народа. Этим, образ и судьба знаковых архитектурных объектов очень тесно связана с историей самого общества.

В этом даже проявляется...

Ерёма - петербуржец, а Фома-то - москвич.
Ерёма - новгородец, а Фома-то - пскович.
Ерёма - украинец, а Фома-то - белорус.
Ерёма из рабочих, а Фома-то из крестьян.
Ерёма жил в деревне, а Фома-то в селе.
Ерёма живёт в хате, а Фома-то в избе.
Ерёма ходил в ясли, а Фома-то в детский сад.
Ерёма на салазках, а Фома-то на санях.
Ерёма был дистрофик, а Фома-то толстяк.
Ерёма был толстый, а Фома-то худой.
Ерёма курит трубку, а Фома-то кальян.
Ерёма носит сумку, а Фома-то пакет.
Ерёма носит ранец, а Фома...

/ продолжение /

И только Льва Борисовича, на котором держалась устойчивость каждого запроектиро-
ванного здания, а , значит, и его директора, безопасность, он встретил возгласом:
- А вы куда, Лев Борисович!" С вашим-то сердцем. Там ведь жара несусветная...
- Подписывайте,- обреченно махнул рукой Лев Борисович,- все решено, как на архи-
тектурном совете.
Заявление Бориса было подписано молча, без обычных причитаний, можно даже сказать,
с пониманием. Потери специалистов не слишком волновали...

2. Враг
Пригодные для жизни пространства, так уж сложилось, бесхитростно прямоугольны. Они устойчиво, консервативно взирают на четыре стороны света. Пребывающая в непрерывной передислокации сеть Спецома набрана полигонами треугольных ячеек. Охватившая весь континент, разреженная на целине и просторах вымерших деревень, сеть уплотняется ближе к границам, портовым городам и особенно космодромам.
Их много, запредельно много, так и должно быть.
Дроны, видеокамеры и прочие автоматизированные системы...

Меня вызвали к шефу. Сердце тревожно забилось. Ещё бы!
За два года работы Петровский вызывал меня впервые. Я
придирчиво осмотрел себя в зеркале, тщательно причесался,
подтянул галстук... Из зеркала смотрел на меня приятный
молодой человек, в прошлом любимый студент профессора
Рачковского.
Секретарша Любочка, мило улыбнувшись, сказала:
- Входите, Алекс, шеф уже вас ждёт.
Я постучался и, открыв дверь, вошёл в кабинет.
- Садитесь,- радостно улыбнулся мне шеф, отодвигая в
сторону какой-то электронно...

Муся обожает фенечки, у неё на запястье каждая со смыслом. Генрих уже забыл, какой цвет что символизирует, хотя она подробно рассказывала ему:
– Белый – защита и чёрный – защита…
А вот что от чего? Забыл.
В Доме Серебряных поэтов третье число каждого месяца – время настольных игр. Коротенькая предварительная лекция Генриха задумывалась, как введение в эпоху, если можно так сказать про фентези.
«Про Англию им немножко расскажу…»
Готовясь к игре и поджидая опаздывающих, Муся перебирала карточки...

За право заполучить Лильку сегодня в свою команду ежедневно сражались две дворовые группировки, пока Лилька не предложила лучший выход: Сегодня она играет в одной, завтра во второй.

Такой простой выход всех обрадовал, и проигравшие говорили победителям:
-Ну, ничего! Завтра Лилька играет за нас! Ух, покажем мы вам!

А те, радостно улыбаясь от сегодняшней победы, немного поеживались, в ожидании того, что Лилька придумает завтра.
Вечером, когда игры заканчивались, все вместе, и победители, и...

Эпиграф.
Ох и трудненько достаются мне эти новые знакомства! Но что поделать? Все дети проходят через это! Не я первый, не я последний…
Тут ничего изменить нельзя.
Виктор Драгунский « Ничего изменить нельзя»

Они все сегодня ругаются, не дают мне даже поиграть, подумать о своем, ведь в игре тоже нужна сос-ре-до-то-чен-ность, но старшим этого не понять. Все, не могу больше думать об игре: и не знаю кто же теперь спасет мой город от заклятия злой ведьмы? Я взяла валдайский колокольчик и зазвонила...

В одном из роддомов Омска летом 1977 года родился мальчик. Мать ребёнка – двадцатилетняя сибирская татарка по имени Рауфа, отец ребёнка – тридцатилетний сибирский татарин по имени Камиль. Радостные, счастливые родители, забрав ребёнка из роддома, приехали в родную деревню, которая находится примерно в ста километрах от Омска.
Проходит время. Мальчику, чьё имя – Руслан, исполнилось пять лет. Лето 1982 года. Вечером отец Руслана, который вернулся домой с работы, решил заняться чем-нибудь во дворе...