Информационное поле

10 июля – Витус пришел первый раз в контору пчелосовхоза «Южный» в Шкотово, устраиваться на работу.

13 июля.
Беды Витуса начались с первых дней.

«…Пока директор Бушмелев решал вопрос приема на работу, Шрамков, бригадир, предложил нам, двум претендентам на место пчеловода, загрузить машину старыми корпусами ульев со склада, пыльными и в паутине, видно, что их никогда не перебирали до нас. Мы, не торопясь, с находкинским «мариманом» занялись погрузкой, а когда Шрамков сделал замечание, что...

Эвмерих легко уклонился от мощного, но неуклюжего удара великана.

Юноша метнулся в сторону и с пол оборота всадил меч по самую рукоять в икру противника. Великан взвыл и крутанулся на месте, пытаясь вытащить причиняющий жуткую боль металл, увесистый молот выпал из его рук. Недолго думая, Эвмерих бросился через всю площадь к величественному–напоминавшему цветок лотоса - мраморному строению. Взлетев по ступеням, он, навалившись всем телом, толкнул тяжелую дверь. Та с трудом, но поддалась...

Солнце взошло, пора возвращаться в лагерь. День прошел - как обычно, лишь одно событие несколько задержало начало послеобеденных работ. Когда жрец поднес лупу к концу холста, что бы как всегда поджечь его и этим сплавить каменные блоки в пирамиде, солнце вспыхнуло так ярко, что стекло в его руках треснуло ровно посередине и от этого фокус луча разрезался пополам. Вместо пучка узконаправленных лучей, светило образовало линию света, похожую на лезвие меча. Жрец от неожиданности сместил руку и...

Шарлота прогуливалась вокруг дворца, это была единственная радость и развлечение, все - что у нее осталось. Внутренний ухоженный сад обладал очень притягательным для нее свойством, там росли деревья с ее родины. Она подошла к дубу, - он тяжело переносил жару и сухость, чужое небо и постоянную смену атмосферы, - то колючий раскаленный воздух, приносимый ветром с пустыни, то влажное дыхание со стороны Нила. Не хватало земли, простора. "На родине дубы вольно раскинулись среди холмов и полян...

Ник Сон
"Спасите наши души"

"Уже утро…. Чертов понедельник.… Я разобью этот будильник.… Да когда же он замолчит.… Нет, надо вставать – пора. Пора", думал, просыпаясь, Сергей.

Сергей Петрович Стариков - уже немолодой, высокий, слегка полноватый, лысеющий, но все еще привлекательный, инженер-наладчик небольшой процветающей фирмы. Жизнь его протекала довольно спокойно и размеренно. Имел он однокомнатную квартиру в "хрущевке", заработанную им после развода с женой. Жене и сыну он оставил...

19 марта 2006 года. Валяюсь на диване. Время - девять утра. Не спится. По телевизору крутят воскресные новости. Великий французский путешественник Николя Ванье в одиночку проехал на собачьей упряжке восемь тысяч километров от Иркутска до Москвы. Снег искрится под полозьями нарт. Лайки несутся по снежному полю, залихватски вертя хвостами. Смотрю на экран и думаю о том, что на свете нет ни одного пса красивее эскимосской лайки с голубыми глазами.

Диктор говорит, что это помесь сибирской и...

-Нет, говорит. Один отряд хан отправил. Они тут разделиться должны были, половина его всадников бы тут осталась, а он к Разливу пошёл бы с другой половиной, но тут нас встретили.

-Добро бы, если бы так всё было. А не врёт нам этот пёс? Как думаешь, Исток? Ты это племя хорошо знаешь.

-Правду, говорит, сказываю, хочу, чтоб главный вой мне жизнь сохранил за честность мою. Говорит, можете меня до другого града спутанного с собой взять, и если лгу, и есть там ещё хазары, то головы меня лишите...

Лена опустила сумку прямо в мокрую траву, выгнула уставшую спину, потянулась, вздохнула. Потом достала из кармана куртки измятый листок бумаги.

- Ну вот, поздравляю, нашли, - обернулась она к подруге.

- Точно? – Натаха взяла листок и поднесла поближе к глазам.

Небрежно начертанное среди бледных клеток название улицы совпадало с надписью на доме.

- Надо же. И каких только улиц в этом городе нет. Так, а дом? – Натаха снова заглянула в листок, - О! И дом как раз тот, что надо...

Лунная серебристая ночь окутывала дрёмой Табыньшу. Избы, вытянувшиеся вдоль берега уснувшего подо льдом озера, глубоко зарылись в снежные сугробы. Мороз крепчал. Тишину изредка прерывал сухой треск плетня и неподвижных тополей, могучими корнями уцепившихся за подмытый водами крутояр. В голубом свете смутно вырисовывались горбатые скирды под белыми покрывалами. Затихли по дворам собаки. Нахолодавшие за день и большие, и малые грелись на полатях, лежанках, кроватях под одеялами, тулупами у жарко...

Морозно в степи. В перелесках будто деревья греют, а на юру – совсем пропасть. Возницы наглухо укутаны в бараньи лохматые тулупы. Седоки на пяти санях жмутся друг к дружке, зарываются в сено, прикрываясь сверху дерюжками. На последних – четверо.

- Лопатин, озяб? – ткнулся к нему в самое лицо закоченевший Бондарев.

- Замёрз… аж до самых кишок! – прохрипел уныло Лопатин. – Приедем-то скоро али нет?

- Кто его знает, спросить надо приятеля-то. Эй, друг, - ткнул он в рыжую овчинную тушу...