Городской

Городок N. настолько мал, провинциален и незначителен, и расположен в таком глухом углу нашей страны, что о нем знают только самые дотошные географы, да и те частенько забывают о его существовании. Ни одно, даже самое масштабное событие в городке никогда не нарушало окружающего спокойствия и никогда не освещалось общегосударственными газетами. впрочем, об этом жители города N. все равно ничего не знали, потому что общегосударственные газеты к ним никогда не доходили. кроме того, здесь нет ни...

Старик приходил сюда уже давно. Сколько? Он не пытался вспомнить... да и зачем? Это место напоминало ему о многом. Он стал приходить сюда с тех пор, как остался один. Сидел, может быть думал о чем-то – неизвестно. Просто ему тут было хорошо. Вокруг скамейки собирались голуби – это он приручил их. Они бегали у самых его ног и собирали крошки. Самые смелые иногда выхватывали корм прямо из рук. Молодые и пожилые женщины с колясками и маленькими ребятишками постоянно собирались на соседних скамейках...

Страшно боюсь моргов. Когда слышу рассказы студентов медицинских ВУЗов о том, как весело им копаться в трупе старенькой бабушки, кровь стынет в жилах. Да, я не из тех людей, которые в детстве препарируют лягушек и ещё со школы мечтают стать блестящими хирургами.

И откуда взялось желание пойти к местному патологоанатому, чтобы посмотреть его «страшную комнату», даже сейчас не могу понять.

Этого патологоанатома я никогда в глаза не видела. Знала только, что фамилия его Щукин и у Щукина есть...

Терпкая доля бичеватого приволья

Часть 1

Андрюха мучительно долго оживал. Наконец
окончательно проснувшись сразу пожалел об этом.
Те кто ловил колотун-бабай едва продрав с бодуна
глаза, его поймут. Голова болела, в горле стоял ужасный

“сушняк”, всё тело ныло, как во время простуды. И хотя

на улице стояла ясная весенняя погода, Андрюху это
совершенно не радовало. Скорее огорчало, так как в окно

светило безжалостное, удушливое солнце, от которого

бросало в пот...

Я тогда работал в редакции районной газеты, был холост и любил потолкаться в толпе. Пил пиво, чтобы поговорить с людьми. Ходил в баню, где после пара человек особенно словоохотлив. Говорил с ними о вещах простых, понятных, нужных. И как-то легче становилось голове, словно разговоры эти напрочь её опустошали.

В бане все споры о политике. В пивбаре круг интересов шире, темы всплывают самые разнообразные. Например, о любви. Нет, о любви здесь говорили даже чаще всего, и причиной тому была его...

Кто в Багдаде не знает великого Джиаффара, солнца вселенной?

Однажды, много лет тому назад, — он был ещё юношей, — прогуливался Джиаффар в окрестностях Багдада. Вдруг до слуха его долетел хриплый крик: кто-то отчаянно взывал о помощи.

Джиаффар отличался между своими сверстниками благоразумием и обдуманностью; но сердце у него было жалостливое — и он надеялся на свою силу. Он побежал на крик и увидел дряхлого старика, притиснутого к городской стене двумя разбойниками, которые его грабили...

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Воздух прошёл через все мои лёгкие и пропал в неизвестном направлении. Мне стало его не хватать, я начала задыхаться. А ещё мне стало не хватать ЕГО слов, его рук и объятий. Слёзы сами выступили из глаз, мне не хотелось плакать, не хотелось кричать! Хотелось только вдавиться в это кресло и сравняться с его кожаной гладкой поверхностью. Посмотрев в окно- иллюминатор, я увидела крылья нашего самолёта, а где-то там, вдали от меня ОН, такой родной и такой...

Жалость – аморальное чувство, зависть – глупое. Но всегда найдется, кому позавидовать и кого пожалеть. Разумеется, этого я не сказала, а продолжала щебетать нечто банальное, удобоваримое для Машки. Пашуня хохотнул, уловив издёвку, не отрываясь от телеэкрана, пива и орешков.

Я мрачно отметила, что от меня он оторвался уже давно. Наше параллельное сосуществование держится на его усталости и моём чувстве юмора. И наоборот.

В который раз за это несносное воскресенье сдержала порыв врезать чем...

Сезон дождей, серое небо и радость единственного света среди этой тьмы – вспышек молний. Сидеть бы и сидеть, дома смотря на бегущие по стеклу капли воды, но даже этого не хочется. Он проснулся рано, оделся и ушел, как это он называл в дождь. Лестничная площадка с помигивающей лампочкой пустые пластиковые стаканчики на подоконнике это он видел множество раз… Но ту девушку, которая стояла и смотрела на него лазурными глазами, он заметил впервые. Это было словно вспышка молнии, он вдруг понял, что...

Суди Бог
Лука опять перся, как с гранатой под танк. Какая уж местная язва придумала такое сравнение, но была она все-таки права не в бровь, а в глаз: одень на Луку вместо закопченной грязной «робы» драную солдатскую форму - и наезжай на него кинокамерой на здоровье, никаких актеров не надо!

Улочка сбегала круто под горку, и кривые, колесом, ноги мужика не справлялись со стремительным спуском, все норовили за что-нибудь зацепиться - Лука, пролетев ныром, пропадал во взметнувшемся облаке пыли...