Еврейский Дед Мороз

Давным-давно в стародавние времена сказки были явью.
Что ни парень – добрый молодец, что ни девушка – красна девица. Волшебники и колдуны среди людей жили, в лесах лешие проживали, на болотах кикиморы обитали, в озёрах и прудах водяные правили, в реках русалки плавали. Никто их тёмной силой не называл, жили себе и жили, если их Бог рядом с людьми поселил, значит, так надо.
Жили мирно, не тужили, детей растили, родителей почитали, козни друг другу не строили. Никто никого не боялся, никто никому...

Однажды шел по дороге старый мудрый человек, разглядывал природу и любовался весенними яркими красками. Тут он увидел мужчину, который нес на плечах необъятно огромный груз. Было заметно, как у него от такой тяжести подкашиваются ноги.

– Почему ты обрекаешь себя на такой тяжкий труд и страдания? – спросил старик.

– Я страдаю для того, чтобы мои внуки и дети были счастливыми, – ответил бедолага. – Мой прадед обрекал себя на тяжкий труд ради деда, дед – ради отца, отец – ради меня, а я буду...

Последнее фотодокументирование в году, без одежды. Уже просто худой, а не как скелет. Руки обвиты толстыми венами и приобретёнными на «фитнесе» мышцами. От «кругосветки» на память во весь корпус – фрактальные следы ожогов. Такие оставляет грозовой удар: двухголовые змеи, ветвистые деревья, и собственно молнии.
Малёк легко представлял себе этого человека в новостных сводках, в рубашке и галстуке, под заголовком, занимающим четверть листа: «Вышел из тюрьмы… Победил на выборах… Встретился с главами...

...Как-то буднично все произошло. Без слёз, уговоров и нервов. Отец присел передо мной, четырехлетним, на корточки, обнял неловко и смазано поцеловал в щеку.
- Прощай, сын...
Подхватил свой лёгкий коричневый чемодан из кожзама, ещё раз внимательно посмотрел на маму, и ушёл.
Только после того, как закрылась дверь, она опустилась на кухонную табуретку и спрятала лицо в ладонях.
- Вот и всё...
Выдохнула.
Меня потянуло к окну - посмотреть с высоты третьего этажа на отца: может, то, что сейчас...

Возраст - это когда похуже со здоровьем, но получше со свободой...

Мамино изречение, и главный девиз её жизни с момента пенсии...

Ноги её ходят хуже, но только туда, куда она хочет...
Научилась нигде не бывать из вежливости, или потому что позвали, а ей неинтересно...
Не оправдывается.
Спокойно говорит нет и открывает очередную книгу...

Продолжает любить оглушительно дорогие духи и новые платья...

Хандрит иногда.

Знатно.

Это она тоже разрешила себе, раньше имитировала, как и все мы почти...

начало здесь https://www.sunhome.ru/prose/tri-zvezdi.html

Наверное, когда человек чего-то очень сильно хочет, а если это ещё и несколько человек, то Мироздание действительно идёт ему навстречу.

Так случилось в этот раз. Всё сложилось самым неожиданно легким образом, и уже скоро Надюшу провожали в аэропорту, улыбающиеся, они очень старались улыбаться, бабушка с дедушкой.

Дед не удержался, и тайком проверил всех членов будущей экспедиции, организатора и вообще, все, что к ней относилось по...

Эта история, которую я расскажу в краткой форме, произошла на самом деле. И произошла она в одной из сибирско-татарских деревень, находящихся в Тюменской области.
На окраине деревни в деревянном доме, состоящем из четырёх комнат, живёт сорокалетняя женщина по имени Асия. Мужа нет, но есть сын по имени Альфред.
Альфреда скоро заберут в армию, так как ему недавно исполнилось восемнадцать лет. Я не знаю, заберут его в армию или не заберут, но то, что его родная мать выгонит из дома, мне это...

Однажды мужики спросили деда: «Скажи, вот ты с женой живёшь полста лет и не ругаетесь (в деревне все про всех знают). Как это?».

— Вы знаете, что молодые вечерами ходят на посиделки, а потом провожают парни под ручку девок, по центральной улице гуляют. Один вечер проводил — ничего, два — повод, а три — считай жених. Вот и я пошёл провожать одну, иду, что-то говорю, а она вдруг стала вытаскивать потихоньку свою руку из-под моей. Я не понял, а оказывается — я шёл прямо в лужу на дороге...

Они все еще терли о чем-то, но было мне уже не интересно, и не слушал, все уже слышал, последние скоро три года слышал, бесконечную проблему решению не поддающуюся в принципе, потому что в принципе додумать не кому оказалось и основы не знали, а те что знали молчали в тряпочку, с одной стороны рты затыкали, говорить бессмыслицу ненужную не хотели с другой, и так решали и терли кому последние три года почти - кому тридцать, островком вечности кабинета директора, вот тебе задачка многократная...

Часть 1.

ФРАНЦ

Я стоял на бетонной смотровой площадке и взирал на спящий, окутанный в предрассветный озноб, городок. Во всем, что я видел, а может быть - во мне самом, а потому - и во всем остальном - ощущалась странная неопределенность, которая заставляла четко вглядываться в клубы сизой дымки, не отвлекаясь ни на секунду, вглядываться, плотно прижавшись лопатками к шероховатой поверхности каменной стены.

Площадка, а, впрочем, не площадка даже - широкий балкон, раскинувшийся вокруг...