Чудесное растение

..." Она могла бы стать моим самым романтическим ужином, " - подумал волк и облизнулся..."Но, если я съем её, кто же тогда станет так любить меня и рассказывать такие чудесные сказки?.."

В этот миг вошла она и сказала: "Волченька, любимый мой, так тяжело

остаться живой, все пытаются съесть меня, один лишь ты не такой, я люблю

тебя одного на всём свете..."
"Я тоже люблю тебя... Очень сильно" - прошептал волк и... опустил глаза...

Лия Мишкина
Чёрная лошадь
Сказка – притча
У самого горизонта на вершине зелёной горы жило молодое румяное облако. Целыми днями напролёт оно играло с деревьями и резвилось, отражая от воды сотни солнечных зайчиков, с которыми играло в перегонки и прятки.

Облако родилось весной, в пору цветения деревьев и пения птиц и унаследовало от них весенний характер. Оно каждое утро, чуть расцветет, и заблестят от росы кусты и трава, словно осыпанные жемчугом, по несколько раз пролетало над обширным...

О, как часто наши пристрастия оказываются следствием дурных обстоятельств! И тогда мы принимаем за изъявление чувств то, что на самом деле есть всего лишь отголосок печальной необходимости. Вот как же не любить русским быстрой езды, если позволяет она сократить дорожные трудности, коими так известно наше отечество? Ведь ладно бы, дороги были плохими, так еще и средства передвижения отвратительные. Да, многим, многим нашим согражданам испортили путевые впечатления разваливающиеся на ухабах...

Я шла по вечерней пустынной аллее. Осенний листопад сегодня был особенно прекрасен. Солнце особенно нежно. Мне все казалось особенным. В этот день произошло самое главное событие в моей жизни: я получила предложение выйти замуж от человека, который мне нравился еще со школьной скамьи. Его звали Никитой. Достаточно скромный, серьезный молодой человек, двадцать четырех лет. Светлые глаза этого блондина всегда источали нежность и заботу.

Пройдя через дорогу, я завернула за угол многоэтажного...

"Увы, Иван Васильевич, дату скорби по утраченному смыслу установить не удастся,

потому, Вы догадываетесь, что я скажу, что никакого смысла никогда и не было.

Я ведь не могу считать смыслом бытия проекцию на него наивных человеческих чаяний". (Кончеев Александр Сергеевич отвечает Зорину Ивану Васильевичу).

В Москве все пытаются похоронить "махатму" Ульянова по православному обряду. Несмотря даже на его слова: "Всякий боженька есть труположество... Всякое кокетничанье с боженькой есть...

Страшно боюсь моргов. Когда слышу рассказы студентов медицинских ВУЗов о том, как весело им копаться в трупе старенькой бабушки, кровь стынет в жилах. Да, я не из тех людей, которые в детстве препарируют лягушек и ещё со школы мечтают стать блестящими хирургами.

И откуда взялось желание пойти к местному патологоанатому, чтобы посмотреть его «страшную комнату», даже сейчас не могу понять.

Этого патологоанатома я никогда в глаза не видела. Знала только, что фамилия его Щукин и у Щукина есть...

Жил да был честный человек, который никогда за всю свою жизнь не искал превосходства над другими. Он был добр и трудолюбив, но никак не мог добиться успеха в жизни.

Дело было в том, что этого человека, назовем его Простаком, постоянно предавали и использовали в своих интересах все кто только мог это сделать.

Но его это ничуть не беспокоило, и он полагал — и вполне справедливо, — что мерзости со стороны других людей не в силах поколебать его целеустремлённость.

Простак был милостив и...

На синем, ослепительно синем небе полыхало огнём июльское солнце. Из края в край по его склонам раскиданы ветром редкие неправдоподобной белизны облака. По сторонам дороги – словно вымершая от зноя степь: устало полегшие травы, тускло, безжизненно блистающие солончаки, дымчатое и трепетное марево над далёкими лесами, и такое безмолвие вокруг, что издалека слышны посвист сусликов и беспрерывно дрожит в горячем воздухе сухой шорох красных крылышек перелетающих кузнечиков.

Копыта лошадей...

Финиковая пальма тихо шелестела на ветру.

Ее длинные, резные листья мерно раскачивались, как узорчатые веера.

Грозди желтых фиников, свисали у основания вееров, сгибаясь под своей тяжестью,на вершине ровного, высокого ствола.

Казалось, они разглядывали траву внизу, готовые в любой момент, сорваться к земле и рассыпатьсяспелым урожаем.

Налитые соком, чуть терпковатые, они ждали своего часа.

Солнечные лучи, гладили их через просветы в листве.

Внезапно, откуда-то из листвы...

Панду, богатый ювелир браминской касты, ехал со своим слугой в Бенарес. Догнав по пути монаха почтенного вида, который шёл по тому же направлению, он подумал сам с собой: «Этот монах имеет благородный и святой вид. Общение с добрыми людьми приносит счастье; если он также идёт в Бенарес, я приглашу его ехать со мной в моей колеснице».

И, поклонившись монаху, он спросил его, куда он идёт, и, узнав, что монах, имя которого было Нарада, идёт также в Бенарес, он пригласил его в свою колесницу...