Часть

Неправильные условия для решения задачи.

Любовный треугольник Ивана-Царевича, несмотря на все усилия нашего героя, продолжал существовать.

Что же он собирается с ним делать, ведь это же не может продолжаться вечно?

Как он собирается выходить из этого интересного положения?

Задача, как мы понимаем, оказалась пока ему не по силам.

Иван-Царевич на самом деле не знал, что с этим делать. Вернее, наоборот, он очень хорошо знал, что будет происходить в будущем и что надо делать. Он...

Путь, который привёл Ивана-Царевича к его Душе.

Как можно очистить свой разум и победить в себе Смерть?

Всё было бы хорошо, если бы эта тайна полностью открылась нам, но она пока так и оставалась до конца не познанной. Девственный лес «знаний» продолжал стоять стеной перед нашим героем. Впереди между этих деревьев, где-то там вдалеке, уже сверкал, искрился Свет, но он ещё был совсем слабым и едва различимым. Он постоянно, то появлялся впереди и тогда Иван-Царевич видел, куда ему надо было...

Существует глупая легенда о происхождении бранного слова на Руси. Мол, ругались татары, а русские сдуру перехватили ту привычку. Ещё глупее - про какие-то заклинания-обереги. Вот пусть авторы этой идеи и кроют себя, типа оберегают.

И с того пошло поехало к месту и не к месту. И в ответ на матерщину – именно та реакция, которую она и предназначена выполнять по своему замыслу. Давайте же, наконец, подумаем и поставим смысл с головы на ноги.

Русский язык весьма точен. Почему «русское бранное...

Для меня эта история началась совершенно неожиданно – с моего старого холодильника. Я проходил мимо этого древнего агрегата и вдруг заметил, что его распёрло, словно туго набитый саквояж, и с каждой секундой он становился всё больше. Наконец крепкая защёлка «ЗИЛа» не выдержала, и массивная дверь с грохотом распахнулась. Лёд устремился наружу, будто фарш из мясорубки, и вскоре им была заполнена немалая часть кухни. Я метался по квартире, не зная, что делать. Первое, что пришло мне в голову, – это...

Он странный, подумала Лиззи, сидя на скамейке возле дома, в то время как Люк неподалеку беседовал с одним из фермеров.

Он всегда вел себя по-разному. За две недели, что они провели на острове, она видела Люка холодным, когда он знакомил ее с друзьями.

Серьезным, как сейчас, когда он разговаривал с фермером. И страстным, когда он будил жену под покровом ночи, нуждаясь в ней прямо здесь и сейчас.

Лиззи уже не боялась признаться себе, что по уши влюблена в Люка де Сантиса. Он завоевал ее...

Кто ударил ее? Почему кто-то пытался убить Фурора? Черт возьми, если бы только она могла вспомнить!

Обернув полотенце вокруг головы, чтобы сохранить волосы сухими, Марис встала под тепловатую струю воды, вновь и вновь пытаясь собрать воедино разрозненные воспоминания и вынудить свой бедный мозг выдать глубоко запрятанные секреты.

Все было в порядке, когда она вернулась в конюшни после обеда. Удар она получила после наступления темноты, скажем, около шести или половины седьмого, до того...

Сегодня случайно услышал, как доктор, вполголоса, обращаясь к своим коллегам, сказал:

«Этот долго не протянет…».
Было непонятно о ком идёт речь. Обход закончился, и, хотя в палате нас четверо, раз-говор происходил около моей кровати.

Тут меня озарило!
Было ощущение, будто облили ледяной водой:

говорили обо мне!..

Вначале бросило в жар, потом всё похолодело. По спине забегали мурашки, во рту пересохло и до этого привычный пейзаж за окном, который всегда радовал меня, но сей-час...

Мы постоянно играем какие-то роли. То мы руководители, то подчиненные, мы дети или родители, спортсмены или музыканты. Мы, то водители, то пешеходы. В гендерных отношениях вообще полная неразбериха, мы уже сами толком не знаем, мужчина мы или женщина, определить можно только по физическому полу.

Очень часто женщина берет на себя мужскую роль в семейных отношениях и работе, а мужчина – женскую. Мы христиане, мусульмане, буддисты, русские, евреи, американцы, европейцы, китайы….

Мы открыты...

Тихо покачиваясь в старом кресле-качалке, под крики чаек и лёгкое дуновение солёного утреннего ветерка, в тени большого зонта, отдыхал археолог. Суматоха первых дней после переезда в Гутарлау немного улеглась, и Адам позволил себе немного расслабиться, вспоминая события, произошедшие с ним, как в столице, так и на этом курортном побережье.

Любопытство, которое подталкивало археолога разобраться со всеми предметами, появившимися из шкатулки, не давало ему покоя ни днём и ни ночью, но какая-то...

Журналист сделал несколько энергичных гребков и нос лодки, скрипя о песок и мелкую гальку, уткнулся в берег. Уложив вдоль бортов вёсла, Герон выпрыгнул из лодки и подтащил её насколько смог дальше на берег.

— Ты разгружайся, но в дом пока не заходи,- Илмар тоже выбрался из лодки и направился к дому.- Я позову тебя, когда это можно будет сделать.

— Хорошо, отец,- ответил ему Герон, закрепляя на каменном столбе якорную цепь.

Ещё не ступив на берег, Илмар отметил недавнее присутствие здесь...