Беспомощность

Первые…

Не оставайся…
Уходя…
Ты в памяти…
Грядущих Судеб…
Ведь эту память…
Теребя..
Мир...
Всё равно…
Тебя...
Осудит...

1 - Первый

Был первый. Он был жителем Неба. Мудрецом и жрецом. Он страстно любил путешествия. Он обладал Дальнозорким Взглядом, пронзающим Бесконечные толщи Пространства. Ночами ему грезились прекрасные далёкие страны, в которых он когда-то очень давно жил. Хотя в этой жизни Первый в них никогда не был, но из прошлых рождений, он о них знал почти всё

Он был Высоко-Духовной...

… У края дикого поля сидит человек. Он никуда не спешит. Чистый взор очей его устремлен далеко-далеко в бесконечность и вряд ли кто поймет, что одинокий странник этот ждет здесь свою судьбу.

А судьба его в лице молодого князя, крепко сложенного, сильного духом, уже в пути. Вот он на горячем, неутомимом в бою, коне, гордо осматривает место предстоящей жестокой битвы.

Еще немного – и две разные жизни сольются в одну реку. А затем одна жизнь обретет вечный рай. Другая же устремится с...

как часто мы упускаем самое главное...упускаем ВРЕМЯ. И все...его уже не вернуть, оно безвозратно кануло в пучину прошлого, но осталось столько несказанного, столько несделанного и хочется повернуть время вспять, вернуть драгоценные моменты, когда мы были вмесете, когда было только размеренное дыхание и стук двух сердец...но нет, его не вернуть, и сердце в груди разрывается на части в своей беспомощности, голова идет кругом...тебе больно....как больно........и так продолжается день за днем, мы...

Был первый день вербовки на этой планете, и у снятого мной в аренду бюро очередь растянулась на сот-ни футов. Я видел, слышал и обонял ее, идя сюда из отеля.

Трое моих людей, Очинлек, Стеббинс и Ладлоу, шли впереди, прикрывая меня, как щитом.

Вглядываясь в просветы между ними, я оценивал улов. Экзоты были представлены всех размеров и форм, всех цветов и структур, и каждый мечтал о контакте с Корриганом. В Галактике полным-полно диковинных созданий, но ед-ва ли найдется хоть один вид...

Когда вибрация прекратилась и корабль твердо встал на космодроме домеранжей, Джастин Марнер на-конец понял.

— Не иначе — мы с тобой спятили, — сказал он тихо. Честное слово, мы просто ненормальные.

Второй землянин, который, не отрывая глаз от экрана, разглядывал чужой зелено-золотистый ландшафт, обернулся.

— Что ты сказал? — спросил он.

— Я говорю, что ни один человек в здравом уме не попал бы в такое положение. До меня только сейчас дошло, как мы влипли.

Кембридж скривился.
— Не...

Колонист Рой Уингерт трясущимися руками схватился за бластер и прицелился в скользких, похожих на червей тварей, которые ползали между его только что доставленными ящиками.

“А говорили, планета необитаема, — мелькнуло у него. — Ну и ну!”

Он нажал кнопку, и ударил фиолетовый сноп света. Донесся запах паленого мяса. Уингерта передернуло, он повернулся спиной к месиву и как раз вовремя, потому что еще четыре червя подбирались к нему с тыла.

Он спалил и этих. По левую сторону еще два...

В тот самый момент, когда за дальней стороной пирамиды открылся потрясающий вид на храм Кецаль-коатля, Хилгард почувствовал резкий приступ головокружения и покачнулся, словно памятники Теотиуакана вдруг содрогнулись от легкого землетрясения.

Прислонившись к ограждению, он ждал, пока пройдет слабость и охватившее его ощущение растерянности. Жара виновата? Высота? Или пришла расплата за вчерашний ужин с огненными приправами? Здесь, в Мексике, туристы быстро привыкают к мысли, что в любой момент...

1 апреля я в шутку не пришел на работу, а начальство шуток не понимает - считает их прогулами.

А в нужный момент у мужа нет эрекции, словно его прибор сделан в Китае.

А говорят, что женщины любят ушами. Глупости. Моя любовница едва не оглохла от подобного эксперимента.

А он небось думает, что если я с ним в ЗАГСе расписалась, так уж сразу и женой стала.

А тут случайно увидела мужа с его любовницей, заходящих в ресторан. И она, дура, такого говнюка еще по ресторанам водит?

А я свою...

Я долго летал по безмолвным пещерам. Очень долго. Пещеры сменялись пещерами. За ними шли снова пещеры. И снова и снова. Влетая в туннель, я попадал в другую пещеру. Казалось, что нет выхода отсюда. Нет и не было. НИКОГДА. Но я продолжал лететь.

Я поднимался к потолку, кружил меж молчаливыми сталактитами, проносился вдоль стен, опускался к самому полу, блуждал в сталагмитовых дебрях, чтоб проявиться в новой пещере. И так бессчётное число раз. Мелькание стен, потолков, туннелей, колодцев...

25 сентября 1893 г.

Мой дорогой, маленький мой Луи! Итак, все кончено. Мы больше никогда не увидимся. Помни это так же твердо, как и я. Ты не хотел разлуки, ты согласился бы на все, лишь бы нам быть вместе. Но мы должны расстаться, чтобы ты мог начать новую жизнь. Нелегко было сопротивляться и тебе и самой себе, и нам обоим вместе... Но я не жалею, что сделала это, хотя ты так плакал, зарывшись в подушки нашей постели. Два раза ты подымал голову, смотрел на меня жалобным, молящим взглядом...