Зуб за зуб

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Темнота среди дня
Травит силы живых.
Давит, вечность губя,
Камень стен роковых.
Вместо окон стальной
Серый крест из обид.
Пол холодный, сырой,
И в углу цепь висит.
Пахнет страхом, тоской.
Воздух мёртв. Иногда
Слышен отзвук глухой –
Стук в мозгах молотка.
Безысходность…

Жизнь похожа на ад.
Ад висит с потолка.
У него строгий взгляд
И открыта рука.
Но в руке ничего
Кроме жажды убить.
Страх пугает нутро,
И в аду сложно жить.
На полу есть следы.
То натоптанный круг...

Рыжее солнце, рыжий цветок,
Рыжий у мамы дамский чулок,
Рыжие длинные папы усы,
Рыжие волосы, рыженький нос,
А на носу рыжий народ.
Рыжие зубы, рыжий язык,
Рыжие руки и рот, даже кот.
Милые дети, цвет – не беда,
Просто у Вани краска одна.

Тщета?... Дворняжка Неизбежность
Поджав в испуге куцый хвост
В зубах уносит Бесполезность;
И створки раздвигает мост –
Над пропастью, на дне которой
Разлёгся Оптимизм ковром –
Эпикурейцем и обжорой,
Инъекцией вводящим ром
В кровь: потерявшихся в пустыне;
Прибитых камешком с небес;
Уснувших на далёкой льдине,
Забравшихся в дремучий лес…

Тщета?... В узорах и цветах
Топить нелепые тревоги,
Мечтая – жить, а жить – в мечтах,
Ни туфли не жалеть, ни ноги…

Тщета?... Наверное...

Радостный ёжик по лесу бежал,
Умную журу в лесу повстречал.
Она его на руки бытро взяла
И в физ. кабинет к себе понесла.

К амперметру смело его подключала,
И ноль один всегда получала.
Коронки железные в зубы вставляла
И ток через них опять пропускала.

Длину его тела она измеряла,
Чтоб площадь найти, его рассекала,
По формуле, R его, дура искала
И ускоренье ему придавала.

Он пережил всё: и Чернобль, и соль,
И гадкого йода сильный раствор.
Он жив и здоров, но храмает немножко...

Вы отвернулись все.вы показали спину,/
в зубах оскал улыбки серебра./
Глубокий эгоизм забросили в витрину ,/
и вывески на дверь шикарного шатра./
В кубически овальных пирамидах,/
вы маните движением ногтя./
На обожженых мерзлотой облезлых плитах,/
вы отвлекаете походкою шутя./
И ваша
рожа искривляется презренно,/
и ваш смеется истерический оскал./
над языком, вонючая слюнная пена,/
гнилым потоком льется среди скал./
Царапаете вы стекло ногтями , /
лохмотьями трясете старых...

Мы варили суп с котом.
Я солил, и он потом
На разделочный на столик
Опрокинул пачку соли.

Кот готовить не мешал,
Тихо в ухо мне дышал.
Разве будет лапой кошка
Чистить мокрую картошку?

Кто порежет в суп морковь?
Кот мурлыкнул: – сам готовь.
Глупо делать суп без лука.
И без мяса тоже глупо.

У Кота важнее роль –
За продуктами контроль,
И за бульканья процессом
Кот присмотрит с интересом.

Мы с котом варили суп,
Мясо пробуя на зуб.
Слышу мнение котово:
– Всё давно уже...

Смотрю сквозь пальцы,
Смеюсь сквозь слезы,
Валяюсь в небе,
Глазами сны
Уходят полем,
И любят Землю,
Как дети МАТЬ.
Ногой прижатый колючий горизонт,
К асфальтовой тоске.

Смотрю сквозь стекла,
Пою сквозь зубы,
Немая удаль,
Весна в гробу.

Попытка к смерти,
как детский лепет,
Бумагой серой
Следы в снегу.

Смотрю сквозь стены,
Не вижу Солнца
На глубине последних дней,
не вскрытых писем,
не спетых песен.,
Увядший ворох и семь страниц,
Души моей.

Песчанных милей
Любовь...

Две спирали, два плуга

Иду и тащу днем и ночью,

А путь мой тревожен.

Лишь зубами губу иногда закушу

И шепчу: – Я люблю тебя Боже!

Спираль зримая – бренное тело мое,

Для души переменное ложе.

А другая – судьба, что по жизни ведет

Обе – суть! – Я люблю тебя боже!

Твоей волей шагаю дорогой царей,

Проституток, мужей или бомжей.

Длинен путь открывателя вечных морей...

– Помоги! Я люблю тебя, Боже!

Дай мне силы понять, полюбить и принять

Облик...

Уход за ним бренчит по нервам,
Прислуга измоталась вся уже.
Пардон, дерьмо Вы убираете – на первом,
А зубы чистите – на третьем этаже.