Злобный

I
Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом - даль, за каждой далью - вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах - как бесконечно мал!

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль, и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.

Что нас толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,
Тех - скука очага, еще иных - в тени
Цирцеиных ресниц оставивших полжизни -
Надежда отстоять...

Псих, восьмерых зарубивший, нещадно,
пойман ( В момент! )... и в больнице лежит,
раненый в печень ( Что, в общем, досадно! ),
лучше, чтоб сразу он был бы убит ( ! ),
без аналогий да доводов «веских»,
со стороны избирательных прав,
лестных защитников, умственно резких,
бишь, «справедливых»... до чьих-то «забав»,
вслед топора, во кровавой разборке,
дух «Родиона» где, взвился с лихвой,
в такт Христианства..., с чертями на шторке,
от Адвентиста...- с больной головой ( ! ),
каяться дабы...

- - - - - - - - - - - - - «наплывала тень... догорал камин,
- - - - - - - - - - - - - руки на груди, он стоял один...» (Гумилёв)

КОНЕЦ БУРАТИНО

наплывала тень... полыхал камин,
руки на груди, он стоял один,

деревянный нос устремляя вдаль,
говоря огню про свою печаль:

я был юн и смел, дерзок и удал,
и в любую щель, хоботок совал,

я искал свой ключ в мутной глубине,
и в лесной глуши, и в лихой волне,

сотни раз и мне и моим друзьям
угрожала смерть бородатая,

но...

В сей злобный и кровавый век
Сентиментальности нет места.
Любви не видит человек,
Отныне смерть – его невеста.

И рвётся к небу тяжкий стон,
И скорби душу разрывают,
Когда палят со всех сторон,
И убивают, и взрывают.

Где жизнь не стоит и гроша
И нет от мрака избавленья,
В одном лишь Господе душа
Способна обрести спасенье.

Чтоб сбросить с сердца тяжкий груз
Террора, что томит и гложет,
Взыщи Христа, Святая Русь!
Спасти тебя лишь Бог и может...

Люблю тебя и ненавижу...
Хочу забыть и не могу.
Тобою днём и ночью брежу...
Горю как будто бы в Аду.

Люблю тебя и ненавижу...
Ты грусть моя и боль моя.
Твой голос слышу я повсюду...
И всюду вижу я тебя.

Люблю тебя и ненавижу...
Украден навсегда покой.
Ты словно в сердце моё выстрел...
Ты словно гений злобный мой.

Люблю тебя и ненавижу...
Любовь-любовь... святой обман.
Лишь только подхожу я ближе...
Скрывает всё... собой туман.

Люблю тебя и ненавижу...
Ты Ангел мой... ты...

Вяжем пробелами...мажем по белому
Крестим по черному...каркают вороны...
В поиске призраков,носимся как угорелые...
Стоп краны головы сорваны...
Тело в осадок пошло...эхо следы занесло...
Слышны повсюду,маты отборные
Пришла беда,радости солнце ушло...
...Кончились стрелы,сломано ветра крыло...
И в тяжкий час плачем перед иконами...
...Хохочут бесы...плачут иконы...рвемся погонами...
И все петляем дорогами сорными...
...Каждому веку есть своя кость...
И своевременно,каждому времени...

Печаль и радость как-то спорили,
Кто же лучше для истории.
Печаль кричит: - « Несу я стресс,
Он — стимулирует прогресс.
Тревогой импульсом к движениям,
Послужит он и став стремлением,
Убрать помеху, ум тревожит,
И тем, открытию поможет.»

А радость молвит ей в ответ:
-«Ты тьма тоски, я — счастья свет,
С тобой в унынии ум слабже,
Простого, не поймёт он даже.
Не видно в темноте решения,
А свет — подарит озарение,
А в нём наук любых развитие,
И в них, всем важные открытия.»

А...

Гони гордыню от себя,
как злобный пес она опасна,
и лает, вроде не напрасно,
или шипит как та змея.

Смиряться тоже ни к чему,
смиренный человек ничтожен,
он сыт одет, вполне ухожен,
но нет доверия ему.

Но середина все же есть,
гордыня вместе со смиреньем,
и злоба вместе с умиленьем,
да, вариантов тут не счесть.

Гордыню усмирить сумей,
прими и радость и тревогу,
возможно так угодно Богу,
но весе ж свой путь найти сумей.

Громко стучат — не дятел,
Это сосед — неприятель.
Вышел бы, дал бы в ухо,
Но не хватает духа:
Ведь он — здоровый гад!
Больно — коль даст назад!

Ночи дождусь — начну,
Бить по ведру — по дну.
Будет сосед теперь,
Злится как злобный зверь.
Только боюсь что он,
Врежет мне — он как слон!

Вот снова ночь — темно,
Бью на ведре я дно.
Страшно — но я такой:
Должен быть верх за мной.
А коль сосед придёт,
Шиш ему — не войдёт!

Бью три часа подряд,
Но не стучат назад.
Скучно мне...

Я забираю всё своё.
И отдаю вам ваше -
инопланетное враньё,
змеиное и вражье...

Верните часть моей души,
которую забрали!
Вы, неприемлемо, чужИ,
- хочу что б это знали.

Претит холодный разум ваш,
компьютеру подобный...
Уйди! Незваный, звёздный страж,
фальшивый гуру, злобный...

Вы, не познавшие любви,
слывущие обманом...
ПОКА во власти над людьми,
где Инь живёт без Яна...

Не долго силе вашей быть,
уйдут века затменья.
Не станут вас превозносить,
прогнав, без сожаленья...