Журавлиный клин

Верю в истину боли сердечной,
Верю в счастье, что горе хранит…
Лебединая ты моя песня,
Журавлиный тоскливый крик…

Жизнь помяла, побила, но выжил -
Не сломался, живу как - бы так…
Мое сердце так много любило -
Потерял я многих в годах…

От потери не корчился в муках,
Боль тушил я холодным умом.
Знаю - встречу я тех, кто так дорог,
Белым саваном звездных строк.

Но надеюсь, что жизнь не кончена,
И тепло сохраню для тебя,
Чтоб в суровую зимнюю стужу
Согревать всем...

Про бессмертье решаю задачи,
Проявив рассудительность гейши.
Вычитает жизнь годы без сдачи.
Остаётся их меньше и меньше.

С непокорством бунтарского духа
Состязается мудрая зрелость.
Вновь заходит усталость без стука,
Если сердце мечтой не согрелось.

Вспышка ассоциаций,
Импульсы кривотолков.
Я желаю остаться
Здесь, с тобою надолго!

Журавлиная стая
Вклинилась в горизонт.
Я душою врастаю
В летаргический сон.
Летаргический сон.

Остывают мечты и надежды,
День за днём...

Пусть впадает город в кому,
И вода уходит в глину,
Даже с пухом тополиным
Снегопады выйдут комом.
Не сойдётся лето клином,
Если мы с тобой знакомы.

Обожжёт на ветках листья
Солнца жёлтый лейкопластырь.
Отработанным балластом
Их сорвут ветров баллисты
Недовольно и всевластно,
Вперемешку с белым твистом.

Мы с тобой и в долгой пробке
Даже в самый жаркий полдень,
Не одевшись по погоде
Из автобусной коробки
Всё равно вдвоём уходим
Пробежать по самой бровке...

Не родись на свете в белом.
Это платье плоти плата
За один лишь шаг, что сделан
В одиночную палату.

Свет зашторен, мир зашорен.
В облегающем и длинном
Эта подпись в приговоре
На тебе сойдётся клином.

В этом месте, этой местью
Обезглавлен странник званный.
Нет известий, много ль чести…
Иоанну, Иоанну…

Трещин змеи, ветер смеет,
Над тобой сойдутся клином
Саломея, Саломея,
Эти стены, эти льдины.

Осенним хладом дышит воздух.
И лист червонный красит лес.
Вон стая птиц волнистым клином
Стрелой пронзает синь небес.

Волна полёта лёгкой грустью
Омыла сердце. Осень вновь…
Я с клином будто провожаю
Свою последнюю любовь.

Как сердцу холодно. Как пусто.
Заполнить жизнь теперь мне чем?
Лети, любовь моя, и сыпься
Огнём искристым в души всем,

Впустить кто может огнь любовный,
Покой ночей терять кто рад.
И дней пристойных и размерных,
Нарушив ритм, ввысь воспарять.

Лети...

Яблочко – «шлёп» с тарелочки,
Стонется от обид.
В гости стучится "белочка",
Тянет на суицид.

В сладком червонном яблочке,
Прячется подлый червь.
Не выключайте лампочку,
Не обрывайте нерв.

Снова жизнетресение
В сердце вбивает клин.
Спит телефон спасения -
911.

Тщетны исканья выхода,
Всяк коридор – тупик.
Вот ты какое, лихо-то,
Вот он – звериный лик.

Руки дрожат предательски,
Тремора не унять.
Где вы, друзья-приятели?
Все разбежались, глядь.

Снова...

Мне стало как-то одиноко. Ведь ты меня понять не смог -
Тебе, на уровне намёка, я отвечала на намёк...

Пока в повестке совещанья весь коллектив изнемогал,
Ты метко делал замечанья и как-то странно мне мигал

От внутриглазного давленья ты, как я знаю, не страдал,
И зародилось подозренье, что ты на что-то намекал

И в паранойи процветаньи никак ответа не найду, -
Как Мата Хари на заданьи: "Ну что же он имел ввиду?"

И на меня косишься хмуро, и явно ты чего-то ждешь...
Взгляд...

Я в прострацию полудрёмную
Погрузился. И вижу сон:
Захожу я к Нему в приёмную
И догадываюсь, кто Он.

Это - Бог. за столом компьютерным
Он ракладывает пасьянс.
Мне становится жутко муторно!
Как вести себя? Реверанс

Отмочить? Как Ему представиться?
Кто я есть для Него такой?
Он в очках, на меня уставился
И на стул показал рукой.

Я послушно присел, и, потное
Вытер судорожно лицо
Было что-то во мне животное,
Тихий ужас перед концом..!

А Господь посмотрел внимательным,
Хитрым...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Когда хлестали молнии в ковчег,
Воскликнул Ной, предупреждая страхи:
«Не бойтесь, я счастливый человек,
Я человек, родившийся в рубахе!»

Родившийся в рубахе человек!
Мудрейшие, почтеннейшие лица
С тех самых пор, уже который век,
Напрасно ищут этого счастливца.

Который век все нет его и нет,
Лишь горемыки прут без перебоя,
И горячат умы, и застят свет,
А Ной наврал, как видно, с перепоя!

И стал он утешеньем для калек,
И стал героем сказочных забавок, –
Родившийся в рубашке...