Жезлом грозным Зевс

От прошлого вряд ли уйдешь,
Когда б рассчитаться с судьбою.
И правда,
И злоба,
И ложь
Все это до гроба с тобою.
Оставить бы светлые дни,
Как самые крепкие меты.
Но только мгновенья, моменты
Тогда восстановят они.
А слякоть и грозную тьму,
Обвалы, ветра и лавины…
И худшее из половины
Уже не отдать никому.
Живи,
Не стенай и не лги,
Не горби под ношею плечи,
А час, что ты прожил, не вечен,
Потом не зачтутся долги.
Из кубиков жизнь не сложить,
Случайно не выкрасть удачу...

Он старается.
Капает пот
Августовского душного лета.
По субботам на рынке поёт
И ничуть не жалеет об этом.
- Одинокая бродит гармонь…
Снова старую песню заводит.
- Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь…
И опять никого не находит.
Он смущает запаренный люд,
По всему непривычно и жутко.
Разве песни на рынках поют,
Где проблемы тряпья и желудка.
Остановится бабушка вдруг,
Вспомнит знойное грозное лето.
Полинялый платочек из рук
Упадёт у неё незаметно.
И девица – почти что топлесс...

Какими голосами, лицами,
Припоминается провинция.
Моя – до смертного креста.
Не подрумянено – искусная,
Открытая, такая русская,
В которой светит простота.

Но простота – не простоватость,
И мягкость в ней, и угловатость,
В улыбках вовсе не елей…
Не залистав томов страницы,
Вглядитесь пристальнее в лица –
Прочтите книгу про людей.

И голоса обыкновенные,
Мы в этом схожие, наверное,
К одной приписаны судьбе.
В годины тяжкие и грозные,
Не слышал ора одиозного,
Хоть дураков...

Осенний лес окутан изумрудным золотом листвы,
А небо покрыто сердитыми серыми тучами,
Которые сильно сгущаются пред ненастьем природы.

Берег Байкальской водной пучины, который
Горы собою закрыли и окутали серой дымкой туманной
Смело стоит пред водной стихией бушующих волн, что
В пену сбиваются, ударяясь и разбиваясь о прибрежные камни.

Стихия Байкала сурова порой и коварна,
Но и загадочно прекрасна она…

Грозовые тучи сгустились в сумраке сером,
А между ними сверкает...

Умолю я Господа да и всех святителей,
Чтоб не осуждали впредь дерзостного мя.
Зрил я в девяностые, как Христа Спасителя
Низвергали блудники в адополымя.

У народа бедного отобрав питание,
У вдовы и сИроты отобрав паёк,
Слуги сатанинские, сотворив возстание,
Храм в Москве построили – адский огонёк.

Был тот храм Отчизною истинно построенный
В величанье Господа много лет назад.
Благодарной паствою, Господом настроенной,
За победу славную Бога и солдат

Над Европой вражеской...

Я сделал, что сделал, сказал, что сказал,
Я Правдой живу от рожденья.
И пусть содрогнётся испуганный зал,
Услышав мои откровенья.

От скорбного Данте до нынешних лет
Поэзии путь – не для труса.
И кровью исходит правдивый поэт
Под ношей смертельного груза,

Который взвалили ему Небеса
На плечи крестом непосильным.
Но – ныне открыты ему чудеса
И сыплются градом обильным.

Он может такое сказать во миру,
Что царь затрепещет на троне!
Он нищий незваный на царском пиру –
И он же...

Как видно Россию, не все понимают…
Вот поэтому Руси завсегда угрожают!
Крыму решили зараз мы помочь…
Структура рассыпалась вся там напрочь.
Когда на Украину Крым отдавали…
На том полуострове тогда процветали.
Сейчас, что осталось, - кой-кому не понять…
Триллионов двадцать надо вогнать.
Чтоб полуостров вновь возродить…
Крымчанин начал, по людски бы весь жить.
Русь для Крымчан, - ничего не пожалеет…
Братьев завсегда, - своих там согреет!
Сами не будем в России доедать…
Братьев Крымчан...

Сжимают душу цепи страха.
Ты словно в клетке соловей –
Коварно пойманная птаха.
Кругом враги и нет друзей.

Совсем один в жестоком мире.
Ты мал и слаб и побеждён.
Холодной сталью давят гири
Запретов весящих сто тонн.

Нет не преступник ты, не пленник
И не крестьянин крепостной
И не стоит конкретный ценник
Над этой юной головой.

Не зверь в капкане. Ты подросток.
Тебе всего двенадцать лет,
Но жить совсем, увы, непросто.
Весь мир чужой, а близких нет.

Есть мать, отец и даже...

Я приходил к тебе тогда усталый.
По ласке были руки голодны.
Ты за руку брала и поверяла
Меня в свои загадочные сны,
Где я, как в детстве, грешный и наивный,
Бежал к твоим рассветам, падал ниц,
Обезумевший, радостный, счастливый,
Поверя в чудо вздёрнутых ресниц.
И ты была как Золушка божественна,
Над всем облыжным царственно плыла,
Строга и самозванна, словно женщина,
И нежная, как девочка, была,
Спасибо сказке, снам твоим предутренним,
Спасибо солнцу, ласковой траве, –
Ты...

Июнь на взгорье, лето на виду,
С такой всегдашней утренней прохладцей.
Я встану и тихонечко уйду
И след в росе успеет затеряться.
Недолгого прощанья ритуал,
Пойду один по берегу крутому.
Размытый след потянется до дому,
В котором по пути заночевал.
В нём жизнь, как лето, тоже на виду,
Спокойное и тихое согласье.
Там женщина пережила беду,
Но, как звезда ночная, не угасла.
На полочках газеты прошлых лет,
Уложены по числам для удобства,
Но бил в глаза неосторожный свет
Устойчивого...