Жезлом грозным Зевс

От политики немного оторвёмся…
Природе матушке улыбнёмся!
Лишь она казаков сможет порадовать…
Красотою своею нас всех побаловать.
Зима русская на Дон к нам вернулась…
Морозами она здесь обернулась.
Дон батюшку ледком сковала,
А он родной не сдаётся, у причала.
Воды свои тихие несёт …
Замерзать им здесь не даёт.
Донская дикая утка, Родине верна!
Не полетела в тёплые, чужие края.
Вот у кого патриотизму надо учиться…
Как надо своей Родиной гордиться!
Знают, что смогут от холода...

Ну, как не пойти?
Хэллоуин-пати!
Не Рио, но, кстати,
Почти!

Отделен, нелюдим, как башня,
Дом посреди пятиэтажек.
Сперва НИИ, потом архив,
Затем пошло - ни мёртв, ни жив:
Аренды - там бордель, тут офис,
И слухи каждый год о сносе.
Был за копейки снят этаж,
Чтоб на ночь замутить шабаш,
Не обесточенный, но верхний,
Народ халяве свято верен.
Гоняли клининг в хвост и в гриву.
Жми кнопку "сделать нам красиво"!

Из курток и пуховиков,
За исключеньем мужиков,
Повылезла
Бразилия...

Под солнцем странствует романтик
С голландским флагом – прямиком
Идёт двухмачтовый кораблик
По курсу – грузным тоннажём
Гремит его стальная пушка,
Каюта с окнами дрожит,
Клокочет вогнутая кружка,
Пол литра рома в рот летит…
При шторме грозным ветрогоном
Оторван парус корабля,
Страдает видом утомлённым…
Его фискальная душа
Свисает чайкой альбатросом
Над привиденьем пустяка…
Кидают шапки лейб-матросы
На гвоздик бухты маяка!
Вираж простой – не удручённый…
Убитый горем экипаж
Не...

Вопросов так много, но мало желанных и мудрых ответов,
Всё чаще удача бумажным корабликом мимо обходит.
Мешают дерзать горы глупой молвы и никчёмных запретов,
И дней однотонных мельканье порою меня с ума сводит.

Всё чаще - "нельзя" я уже без оглядки сменяю на - "можно",
Всё реже альбом фотографий теперь я уже открываю.
Сжимается круг мой и вскоре сожмётся до точки, возможно,
Я души ушедших друзей упокоить - Христа умоляю.

Мой козырь - любовь, с ней лишь я от житейских коллизий...

Пирушки удлиняют жизнь,
Несут веселье, в час застолья,
Душа в них требует раздолья,
И мысли улетают ввысь,
Резвятся, прыгают, искрятся,
Шампанским брызгают порой.
И разум в них не чувствует застой,
Когда беседой будешь наслаждаться.

Три друга, три повесы, вдруг,
В хмелю, когда исчерпан круг,
И повод, для введенья диалога,
Для красоты и рифмы слога,
На каббалу переключили разговор,
Наука это либо шарлатанство? Спор,
Не утихал до первых петухов.
Но дальше не продвинулся основ...

Возле скотного двора
Начинается парад.

Куры шумною толпой
Квохчут все наперебой.

Три коровы, взяв лопух,
Отбиваются от мух.

Те удрали на карниз
И плюются сверху вниз!

Вот пятнадцать жеребят
В трубы медные трубят.

С саблей наголо в руке
Скачет гусь на индюке!

Честь отдали удальцу
Тараканы на плацу.

Громко грянули "Ура!"
Петухи среди двора.

Трубы медные ревут,
Трубачей в поход зовут!

Впереди идут быки,
Выставляя языки.

Вслед за ними, в пять рядов –
Стадо...

С крыльями вдохновения за плечами
Ангелы во плоти неостановимы –
Сложными квинтэссенциями и снами
Делятся аватары и псевдонимы.

Скрещиваются творческие рапиры –
Прячась за колоритными именами,
Тешатся поэтические вампиры
Битвами с рассуждающими тенями.

Грозные генералы, а не солдаты,
Вбрасывают в сражение мегабайты.
Кто они – сетевые неадекваты?
Чьи они – сверхмогущественные сайты?

21.01.2015
© Copyright: Виктор Дванольодинвосем

Дедушка Ленин был добрым, как ёжик
А я не хороший у меня в кармане ножик
А ведь всегда прилежным был я ласковым ребёнком
Перестройка всё сломала, и не стал я октябрёнком

Мама, так больно не стал я октябрёнком
Ох, как мне больно не стал я октябрёнком

Я такой крутой круче, Марио – бродилки
Я могу разбить очки у наехавшей училки
Ведь нас не воспитали положительным примером
Потому что, перестройка и не стать мне пионером

Мама, так больно не стал я пионером
Ох, как мне больно не стал...

В этой осени тишь и покой,
Да не радуют добрые вести.
Что же там происходит с душой,
Почему же она не на месте?
И не то чтобы плохи дела,
Хоть дурная молва не минула.
Как мне женщина мило лгала,
А выходит себя обманула.
Перемелется все.
Не впервой,
Гнать коня, чтоб пружинило стремя,
До последней черты роковой,
Есть заботы пока что и время.
Может в чем-то и сам виноват,
Или женщина та виновата?..
Наплывает багровый закат
Угрожающе,
Грозно,
Космато.
Гулкий высверк метнется...

На том негромком юбилее
Я тоже был - и не жалею.
Там вдруг Бортнянский зазвучал.
И бледный мальчик в детском хоре
Свой голосок, как на просторе,
Гулять под своды отпускал.
Притихло всё, сверкали блицы,
Блуждали камеры по лицам,
Снимая разный антураж.
Чиновник главный в тесном зале
Застыл, как при «Интернационале»,
Хотя звучало «Отче наш».
Что думал он – дитя идеи,
Когда вчерашние злодеи
Или сподвижники его,
Расправив красный бант, с наганом,
Ругаясь грозно и погано,
Вершили...