Жар огромный

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Он вонзается в нас изнутри и снаружи.
Он накладывает путы и призывает к ответу.
Он выгоняет работать в жару, дождь и стужу.
Он объясняет, что мы должны – потому и поэтому.

Он всюду, везде, длинны его лапы.
Все им опутано – цепкою сетью.
Со всеми знаком, вплоть до Римского Папы.
К нему люд стекается с дарами и лестью.

Он гиперактивен, страшит его ярость.
Не превращает воду в вино, зато – время в деньги.
Чего ни возжаждет – добьется безжалостно.
Его распухший концерн не вяжет...

оборвалась пуговица, как крылатая, полетела,
так встарь с плахи скатывалась голова,
оставляя в покое неугодное времени тело,
летопись им вела людская молва.

***
он почти король в венце терновом тесном
навеки вечные в мраморный мундир одет,
предавался разгулу в саду тенистом,
когда целовал в сахарные уста Клодетт.

***
и та, что родившись из пены в далёком крае,
внесла сумятицу и жар в людские сердца,
обрела покой в холодном безразличном камне,
лишившись рук по воле...

В Амстердаме, в порту
Вам споют моряки
О далеких краях,
Где не знают тоски

В Амстердаме, в порту
Моряки крепко спят
Пьяным сном, развалясь
На прибрежных камнях

В Амстердаме, в порту,
Полный пива и драм,
На рассвете моряк
Отойдет к праотцам

Но в том самом порту
Он родится на свет
В плотнотелой жаре
Океановых чресл

В Амстердаме в порту
Моряков ждет обед
Из дымящихся рыб,
Скатерть бела, как снег

И сверкая зубами
Они разгрызут
И судьбу, и Луну
И корабельный жгут...

В Великом -Устюге далёком,
На севере в холодной мгле
С полярным кругом одиноким
Дед думал думу в декабре.

Как привезти подарки детям
Чтоб всем хватило и на всех
На елках чтоб всем Васям , Петям
Им было много всех утех,
Чтоб слышен был веселый смех.

Но встала фабрика игрушек,
Чубайс понял тариф на свет,
Еще ведь мало погремушек,
Цветных шаров- ну просто смех,

А шоколадок и мартышек,
Свиней и козочек- чуть-чуть
И хорошо что много мишек,
А то бы было просто жуть.

Ах...

Восемьдесят лет в социализме
Провели Израиля сыны
При Аоде, без идиотизма
При основах жили Ленинизма
Иегове преданно верны,

У заморских шлюх не ночевали.
Дамы в лифчик клали пистолет
И когда к ним очень приставали,
Как учила партия, орали:
На обетованной секса нет.

Вождь их умер тихо, интровертно.
Не успев Судью похоронить,
Бросились сыны грешить конкретно.
И ученье вовсе не бессмертно,
Если за ним некому следить.

Не таков, однако, Иегова.
Он евреев через не могу
Наказал...

Иосиф ещё в пижаме был,
Из дома не уезжал.
Возврата братьёв нежданного
Похоже, Иосиф ждал.

На каждое своё действие
Однажды совет спросив
У Боженьки, на последствия
Был Осенька прозорлив.

От горечи стрел и радости
Себя заковал в броню,
Одной был подвержен слабости -
Чрезмерно любил родню.

Здесь мягко братьям и вкрадчиво
Деяние их на вид
Он ставит и от обманщиков
Услышать ответ спешит.

Желания нет нисколечко
Унизить и обвинить,
Сбежавших с уроков школьников
Привычно...

Будет день — будет пища,
Будет ночь — будет сон.
Кто-то песню отыщет,
Кто-то жалобный стон.

Будет утро — разбудит,
Вечер будет — жди ночь.
Стон — лишь душу остудит,
Песня — сможет помочь.

Зима будет — жди холод,
Жар нам лето несёт.
Ну а засуха — голод,
Он кого-то убьёт.

Ветер будет — жди шторма,
Шторм, грозит нам бедой.
Ведь он может огромной,
За борт, смыть нас волной.

Что должно быть — то будет,
От того не уйти.
Не всегда могут люди,
Знать, что ждёт их в пути...

Включаю торсионный отражатель
И на нейтринных мчусь вперед парах.
Спасаю от космических пиратов
Я карту Абсолютного Добра!
Я скорость развиваю в звездолете
Так, что пространство крошится стеклом.
Вот не боюсь, поверьте, НИ НА ЙОТУ
Пиратов – злопыхателям назло!
Но, чтоб Добро навек осталось в мире,
Пока меня не превратили в тир,
Заправлю звездолет на Альтаире,
На карлике коричневом – в сортир.
…Не знаю, что за мир родил неробко
Такое счастье – карлик ли, гигант.
Ко мне вошла...

На берегу Малаховского озера
Я увидел огромную рыбу!
Почему её здесь бросили,
Эту серебристую глыбу?
Она на жаре небывалой тухнет.
Какое чудо пропало втуне!