Заросший

В саду моем заросших два пруда.
Два ветра стерегут один опавший лист,
Один мне скажет нет, другой мне крикнет - да,
Иди - ищи того, чей отзовется свист.

Лови сквозь сон ветвей движенье соловья.
Весенних чувств ему дай дудку в семь колен
И песня про любовь, про светлые края
Вернет меня туда, где ничего взамен.

Но я смотрю в тот мир, где сходятся пути.
Где вещи всех мастей находят свой приют,
На увяданья тлен, хоть смейся, хоть грусти,
Танцуя полонез в пыли златых минут.

Речушка малая по имени Протва,
Питается родной земли истоками,
Бежит среди тенистых берегов,
Заросших камышами и осокою.

В июльский полдень как ты хороша,
Влечешь к себе в жару неудержимо,
Здесь плещется, хохочет детвора,
Ныряет, плавает неутомимо.

Как в капле отражен весь океан,
В тебе одной находим мы так много:
Прозрачная вода, склоненных ив дурман,
Кувшинки желтые и синие стрекозы.

Долину, по которой ты течешь,
Долиной счастья и семи ручьев прозвали,
Зеленая трава, ручей...

Заброшенная деревенька,
Дом у заросшего пруда,
Что врос по самые ступеньки
В родную землю навсегда.

Ни по лимиту, ни набору
Ему отсюда не уйти,
Вдвоём со скошенным забором
Ему в райцентр не по пути.

Когда-то здесь чубы друг другу
Ребята драли за девчат,
А вот сейчас на всю округу
Лишь птицы дикие кричат.

Но свято не бывает пусто...
Придёт сюда другой народ,
Деревню вытравит он дустом
И с почвы гумус обдерёт.

Шлагбаумы везде поставит,
Дома снести - отдаст приказ,
Чтоб...

На пороге осознания связей
Мира уставшего ждать воскрешенья
Молятся Камни заросшие мхами
И мы попадаем косой на камень,
Холодные искры уходят в небо,
Кому они там расскажут небыль,
Как жаждали камни людских поцелуев,
Которые мы друг у друга воруем,
Надеясь самим вознестись на небо
И там рассказать всякую небыль,
Как платим за каждое теплое слово
И как каменеем, молиться готовы,
Беспомощно ждать своего воскрешенья
Под мхами, в субботы и воскресенья.
И мерить свое осознание связей...

Мы странники потерянной исчезнувшей земли,
Бредущие по пыльному, тернистому пути,
Стоптавшие поношенных три дюжины сапог,
Прошедшие три тысячи нехоженых дорог.

И путники уставшие идут себе вперёд,
Гадая что за тропа заросшая за поворотом ждёт.
Живут они в неведенье – кто в горьком, кто в хмельном,
Но как один стараются найти в пути свой дом.

Минуя все превратности и колкости судьбы,
Они на теле вечности прочертят борозды.
И тонких линий жизненных останется клеймо
На хрупкой призме...

По Указу императрицы,
Среди прочих соборов главный,
В самом центре губернской столицы
Возвышался собор православный.

Красотою с « Исакием» споря,
(По преданью молвы людской),
Храм сиял в золотом уборе
Среди площади городской.

Купала золотые, звонница
Подпирали небесный свод,
Со святыми, да с Богородицей
Крестный ход совершал народ!

Здесь молились особы царские:
Император, Великий князь…
Власть безбожная «пролетарская»
Оборвала духовную связь!

Комиссары без сожаления...

Холодная энергия материала ночи наносится неровными мазками на мольберт
глазного яблока - алхимия сиреневых подтеков сквозь мглистую зарю.
Эфирные импрессии, обвитые туманами абстрактного руна,
доводят геометрию души до многомерных плоскостей межзвездных ветров.
О плечи бьется горлицей воздушной меди напряженье.
Оскалилась гримасой лунной рябь в пруду,
заросшем лютней склизких лягв, и я
вытягиваю пальцами холодными со дна
слепое наслажденье.

Я боюсь сугробов у калиток
И заросших травами дорог.
И забитых окон, словно пыток,
Я боюсь, надеясь: не дай бог…

Не дай бог убогого обидеть,
Жить гордыней, спесь свивать в клубок…
Не дай бог себя возненавидеть
За свое бессилье. Не дай бог…

Вот, мазнув по небу яркой синью,
День опять уходит, не спеша…
До какого воскресенья стынет
Под сугробом русская душа?

Мимо дерева одинокого,
В лес тропа бежит, извивается.
Бежит рядышком, бежит около,
И вдали в траве растворяется.

Зарастёт тропа, позабытая,
Так следы людей время все сотрёт.
Словом как травой, мысль скрытая,
Не всегда её, человек поймёт.

Всё пройдёт-уйдёт, зарастёт травой.
По следам пройдём, мы не видя их.
И заросшею, станет путь тропой,
Растворится он, средь следов чужих.

Вся Земля в следах, нам невидимых,
Заросли травой, тропы тех кто был.
И тропой своей, пройдём сверху их...

Что мой язык? Словесный поводырь,
глухой слепец, не знающий дороги…
Пойдешь налево - обретешь пустырь.
Пойдешь направо - обретешь тревоги.
Осталось прямо…Слушай и молчи.
Я расскажу тебе не о Кортесе.
(Хотя, кто знает? Мир настолько тесен,
что тени невозможно различить.)

Она была строптива и умна,
Любила лёгкий слог и каравеллы,
Звалась она… пусть будет Изабеллой.
Имеют ли значенье имена,
когда уста сладки, глаза бездонны?
И, не жалея шляпы и ботфорт,
за кружевной платок готовы...