Юрий соловьев

Избавь, Творец, от проявлений
Лихой беды в судьбе моей:
От нанесённых оскорблений
И от предательства друзей,

От горьких разочарований,
От злых превратностей судьбы,
От тяжести переживаний,
Ожесточённости борьбы,

От страхов непреодолённых,
От душу ранящих утрат,
От сильных чувств неразделённых,
От изнуряющих преград.

А пуще этих бед заклятых,
Что могут причинить враги,
От дури собственной меня Ты
Убереги, убереги!

Юрий Тарасенко

Я вечерами у экрана,
Сижу и что-нибудь жую.
И для себя совсем нежданно
Я раз за разом узнаю,

Что остаёмся мы в накладе,
Что одурачены мы все:
Что нет какао в шоколаде
И нету мяса в колбасе.

Что в сыре вовсе нету сыра
И нет молочного белка,
И что в кефире нет кефира –
Он сделан не из молока.

Что рыба – вовсе и не рыба,
А чуть подкрашенный мутант,
И нам пора сказать спасибо
За этот чудный провиант.

Теперь меня сомненье гложет,
Гнетёт безумие идей.
Мой здравый смысл...

Нам жизнь прожить – не поле перейти.
Путь то тернист, а то бугры да ямы.
Порою мы на жизненном пути
Приобретаем жизненные шрамы.

Чем человеку будет каждый шрам?
Свидетельством геройского сраженья,
Воспоминаньем пережитых драм
Или позорным знаком пораженья?

Они даются людям неспроста,
Чтоб показать, что человек не вечен.
И даже после снятия с креста
Воскресший Бог был шрамами отмечен.

Он был невинным возведён на крест,
Он испытал страдание и муку.
В шрам от гвоздя Фома вложил...

Подёрнут пухом неопавший лист,
Заиндевели тоненькие ветки.
И всё вокруг невидимый стилист
Окрасил в чёрно-белые расцветки.

Слегка блестит снежинок бахрома,
Понурая природа засыпает,
Сменяет осень ранняя зима
И до весны на вахту заступает.

Сегодня всё готово для неё –
В свои права зима вступает смело,
И даже настроение моё
Уже почти совсем заиндевело.

Юрий Тарасенко

Начала обычные дела,
Проходя по городу, зима:
Снеговым покровом убрала
Улицы, деревья и дома.

Расписав узорами окно,
Смело в дом продолжила свой путь,
Будто бы задумала давно
Человеку в душу заглянуть.

Холодком по коже пробежав,
Зябким эхом отзовясь в тиши,
Проявила свой холодный нрав
Белой вьюгой в уголках души.

Боль развеял ветер озорной,
Горести порошей замело,
Страх покрылся белой пеленой,
И в душе уже белым-бело.

Знать зима приходит неспроста,
Словно хочет людям...

Мои воспоминания тайком
Архив души курочат без разбору,
И всё, что было скрыто под замком,
Являют затуманенному взору.

Планида своевольная подчас
Меня, как снайпер, била из укрытий,
И жизнь мне открывалась без прикрас,
Стыдливо обнажая суть событий.

Хотел понять я этой жизни суть,
Хотел своим пером тянуться к свету,
Хотел добрее сделать мир чуть-чуть
И следовать Библейскому Завету.

Не наступал мне на ухо медведь,
Я не давился собственною песней.
Её нельзя из памяти стереть...

Дремлет остров каменистый,
Гладью водною объят.
Наполняет воздух чистый
Сосен дивный аромат.

На утёсе две сосёнки
Величавы и стройны.
Ветки, будто бы ручонки
В парном танце сплетены.

Их безмолвие связало,
Обручила тишина.
Им бояться не пристало:
Их же двое – не одна.

Ноги-корни подогнувши,
Приютились на краю,
И приемлют равнодушно
Эту долюшку свою.

Юрий Тарасенко

А за окном опять зима
Сменяет осень золотую.
Опавших листьев кутерьма
Теряет ветреность былую.

Желтеет блеклым янтарём
Потухший отблеск позолоты.
Цветы в унынии своём
Стоят, как бедные сироты.

Цвета осеннего огня
Идут на убыль и бледнеют,
Тускнеет разноцветье дня –
Палитра осени беднеет.

Тяжёлый мокрый снег лежит
На мягких листьях, как на ложе,
А состояние души
На меланхолию похоже.

Юрий Тарасенко

Могу собою я гордиться –
Считаю я, что не грешу.
А исповедаться случится,
Что о себе я расскажу?

Что жил по заповедям строго,
Что никого не убивал,
Что никогда не крал помногу
И папу с мамой почитал,

Не сотворял себе кумира
И суд неправый не вершил,
Но не обрёл в душе я мира
И вот покаяться решил.

Мужчине каяться так сложно,
Но надо, чтоб не забывал
О том, что женщине, возможно,
Долги не часто отдавал.

Да и она не предъявила
Свой счёт за женские дела:
И без корысти...

Я в магазин под праздник заходил,
Хотел подарок выбрать наудачу.
Купил надежду – рубль заплатил,
Любви в придачу прикупил на сдачу.

Ещё завесил женской красоты
В отделе уценённого товара,
Доверия, душевной теплоты,
Здоровья с долголетием на пару.

Взял снадобья для женщин от тоски,
В бутылочку набрал бальзам от скуки,
От всяких горьких мыслей порошки
И эликсир от горестной разлуки.

Всё обошёл, все полки оглядел,
И мне с досадой осознать придётся,
Что дефицит, который я хотел...