Ярок млечный путь

Храм уснул, опустевшая звонница,
Медный колокол, в свете луны,
Вторит ветру, угнавшему конницу
В Млечный путь, от ненужной войны.

Стук копыт, чередуется с ржанием,
Тучи каплями падают вниз.
Бог не требует жизней, в заклание.
Жизнь не требует паспортных виз.

Крест сверкнул от коснувшейся молнии.
Гром ударил, набату под стать.
Будто зов шлют обители горние.
Будто слёзы роняет нам Мать.

Купол главный раскрылся, воротами,
Все иконы из них – чередой.
С неба сыпались белые лотосы...

Соленый запах морского ветра
на отшлифованной, вязкой росой зари,
песчаной косе,
где в плену волн,
покачивающихся горячим оловом,
шепчутся тени рыбацких лодок.

Млечный путь скрипа чайки,
растянувшийся вне пространства и времени,
эхом старых легенд мифов.

На берегу,
в коралловой дымке,
серебряный всплеск мандолины,
варят кофе и провожают день.

Над загорелым сердцем
восходит луна поэзии,
прикуривают молочные звезды,
звенящие мелочью
в карманах потертых джинсов.

Слегка прохладный, запах мяты
Качался в памяти ночной.
Казалось мне, давно изъяты
И уничтожены стократно
Мгновенья близости с судьбой -

Небесных уз и вечных странствий,
В плену у Млечного Пути,
По бесконечному пространству.
Но только тихое: «Прости.
У нас не схожие кресты».
Луна на сумерки простраций.

Был месяц май. Уже пробились
Душистой мяты стебельки.
Шли вдоль ручья, молчанье пили.
Летали рядом мотыльки.
Не получила ни строки
С тех пор.
Мгновения парили.

В этом дереве
Живёт маленькая
Лесная нимфа.
Она серьёзная и немного грустная.
Она смущается пристального внимания к себе.
Она верит и доверяет словам.
Она вяжет, и немного колдует.
По ночам она сидит на кроне
и смотрит на звёзды.
На Млечный Путь.
Она чувствует, как там
много миров
Удивительных.
Восхищённая--
Восхитительна!
Она любит сироп
Из древесной смолы,
Птиц бережёт от мороза.
В платье из древесной коры,
В задумчивых позах.

Приходящий - не в радость,
Уходящий - в печаль...
Вот и все, что осталось -
Жаль.
А осталось немного;
горсть опавшей листвы,
Млечный путь в небе звёздном,
ежевики кусты,
солнца луч тёплым летом,
вьюга белой зимой,
дождь осенней порою,
шум капели весной.
Вот и все, что осталось,
А остались одни…
Толь в печаль, то ли в радость -
Уходящие дни.

Я жизнь свою представлю звездами на небе
Судьбу, как ленту млечного пути
Светила, что встречались по дороге
Мне помогали с легкостью ее пройти

Сначала это было Солнце, над толпою
В его огне душа сгорала без труда
Но Солнцу не к лицу дружить с звездою
Тогда я эту истину прекрасно поняла...

Потом на небосклоне появлялись
И гасли сразу тысячи планет
О них в воспоминаниях остался
Лишь тусклый в отдаленье серый свет.

Пройдя пол неба только осознала
Как тяжело себе звезду найти под...

День стоит на пороге, зарею сияя,
словно Вакх с виноградной лозой на челе.
Чуть заметно колышется гроздь золотая
спелых, солнечных ягод на смуглой щеке.

Что за чудо! Скорей бы его мне изведать,
ощутить на лице бархатистость листвы,
поклониться ему и отправиться следом,
стать носителем шлейфа его синевы!..

Мир, как будто впервые, с волнением ждет
наступления дня, как великого чуда.
Мир надеется: день на планету придет!
Да, придет! Но откуда?! Откуда?! Откуда?!,,
Из какого луча...

Хаос-хуньдунь, и «свернувшаяся (в кольцо) дре-
вность», существо пань-гу, день и солнце, запи-
сывали одним иероглифом, жи, небесный импе-
ратор, и владычица земная не мирили, не смогли,
разделить ярило, сражались яро, за колесницу,
кричали, цур я, цур я, думали, ду-му, надеялись
на чу-до, что снимут, стащат, скинут си-хэ и
чан-э, луну, солнце, заваривали чай, дули в окон-
це, у моря, жили, ждали погоду, разбрасывали га-
дательные кости, ходили в гости, друг к ругу, в
общем, житьё...

Там, вокруг Медведиц –
золотые звезды.
На медвежью шкуру
льется звездный дождь.
И сбегают струйки
по блестящей шерсти.
Вымокших Медведиц
пробирает дрожь.

Месяц полусонный
тащится над миром,
щурится от света,
пробует уснуть,
а потом теленком
прыгает игриво,
рожки окунает
в жидкий Млечный путь.

Синяя Венера
в небе проплывает,
как по речке тихой
облетевший лист.
Наступает полночь.
Мир наш засыпает.
Он – еще младенец.
Светел он и чист.

Нежность щёк, светилась, фосфором натёрла, цен-
зуры не было, поток, центростремительной вол-
ны, на покрывалах явных, рьяных, реальностей,
где тень отсутствует и свет, отталкивание букв
от слов, звезда, что верх, стремится, до схлопыва-
ния рукой подать, где коллапс, сингулярность,
благодать, летящего в другие измеренья или зас-
тыть, преследуя мгновенье, чтобы запомнить нав-
сегда, и скорби маску нацепив, рассредоточие ума
рассеянность, молчанья звука, галактик, млечного
пути...