Январский шелк

В пути однажды находясь, и чтоб не утомиться
Любовь к источнику пришла, решив испить водицы.

Напившись вдоволь, в сень дерев решила удалиться,
Чтоб в неге сладостного сна прохладой насладиться.

Из дорогих шелков она постель себе сложила,
Сняла одежды, чтоб не мять и подле уложила.

От золотых колец персты свои она освободила,
И серьги, что под цвет очей, все в ларчике закрыла.

Едва среди пахучих трав на ложе преклонилась,
Тот час в сиянии лучей сестра пред ней явилась...

Пришли в Хеврон к Давиду все Израиля
Старейшины от всех колен сказать:
Твои мы кости, плоть твоя не крайняя,
Предупредить тебя хотим заранее,
Нас от тебя теперь не оторвать.

Ещё вчера, когда Саул тут царствовал,
Ты выводил Израиль и вводил...
(Сомнительные здесь ассоциации.
Позволю себе малость позлорадствовать -
То Фрейд рукой писавшего водил.)

Царём узреть Давида возжелавшие
Красиво излагали мысль в те дни,
Слова струились, как шелка атласные:
«Сказал тебе Господь – ты будешь...

Ты далеко, а я блин рядом
С голимою своей тоской
А пацаны исходят ядом -
Ты думаешь, братан, на кой
Об этой (о тебе ну то есть)?
Забудь, наплюй и разотри
А я пишу уже не повесть
Роман конкретно о любви
Нанизываю буквы в строчки,
Такая шняга, охренеть
Мне кажутся пустыми ночи
И в листьях чудится мне медь
Медвежьей шерсти шелк и нега
И шелест быстрых птичих крыл
Эх, ёшкин палец, ща бы снега
Я б сердце в этот снег зарыл

Авраам уже был стар и в годах преклонных.
Старика совсем достал возраст беспардонный.

Сын-красавец по дворам трётся у наложниц,
Ритуальный тешит шрам от сакральных ножниц.

Подошла пора женить Исаака лично.
Самому сватом ходить как-то неприлично

Аврааму. Старики не должны дать маху.
И совсем уж не с руки посылать за свахой.

Призывает он за тем старшего по мылу
(Управляющего всем, что в дому том было).

«Руку под моё стегно положи, пред Богом,
Генерал мой без погон, поклянись...

Не рожает Рахиль Иакову,
На сестру положила глаз
Чёрной зависти и по всякому
К мужу ластится в поздний час

По нечётным и то по случаю,
Когда младшенький не орёт.
Лии тёмной благополучие
Успокоиться не даёт.

То упрёки, а то стенания
Отравляют высокий слог.
Осуждать не хочу заранее.
Мы ж послушаем диалог.

«Дай детей мне своею завязью,
Как сестре, завяжи свой плод.
А иначе умру от зависти,
Всё живое во мне умрёт.

Взял меня ты как манекенщицу
Для услады своих утех.
Лийка...

Вселенная, Богиня Ка...!
Я не попал к тебе под кожу.
Не повезло. Чуть-чуть, слегка.
Живу снаружи. Ну так что же!

Не знаю сколько впереди
Веков и войн, скупых отечеств,
И сколько на твой груди
Путь не таких, но человечеств.

Но было в жизни мне дано
Коснуться тайны Мирозданья.
Я видел четко как в кино,
Минуты тайного свиданья.

Когда явился Тайный Гость,
То дрожь пошла по шелку платья.
Сюртук отброшен! Шляпа... трость...
И поцелуи и объятья...

Казалось, мир - на волоске...

Ты была принцесса на троне из цветов,
Расписанные платья и розы без шипов,
Раскрашенные своды, Амуры в облаках…
А ты была принцесса – царица гордых плах.

Ты правила прилежно огромною страной,
Ходила по дворцу ты за каменной стеной,
Твои глаза стеклянные скользили по шелкам,
Но ты хотела ветра, в холодный лес, к волкам!

Но вот грядёт восстание, ползёт по землям слух,
Что милая принцесса бывала у старух:
Старухи же провидицы несли такую весть,
Что милая принцесса забыла стыд и честь...

Мягко светит луна, полутени легли,
Чуть трепещет свеча и губы мои,
Поезд где-то промчался, хрусталь прозвенел,
Надоело встречаться между сотнями дел.

Надоело бороться за чужое тепло,
Сердце птицею бьется, но тебе все равно,
Два чужих человека на секунду сошлись,
Отомстила им вечность, и остались на жизнь.

Захлебнувшись от слез, я кричу: «Не бросай,
Любишь ты не всерьез, но еще поиграй…»
По плечу ползет шелк, и крепчает вино,
Вдруг дверной замок щелк – и немое кино…

bye-bye, скажи goodbye,
шелком по рукам,
упасть к его ногам,
и закричать от радости.

night-night, скажи goodnight,
его вены слишком хрупкие
для этого мая.

Последние романтики мертвой эпохи
Вдохните огонь в увядающий мир
На этой земле позабыты и боги
Бездушные люди празднуют пир

Сердца с червоточиной бьются устало
Надежду и веру давно потеряв
Скажите, романтики, сколько осталось
Тем, кто живет, даже сердце продав

Скажите мне, чем обернется свобода
Которой пределов нет и конца?
Во что превращаемся год за годом?
Мы скоро останемся без лица…

Мы скоро забудем про то, что мы – люди
Построив алтарь золотого тельца
И лишь иногда кто-то...