Январь

Это – что-то неземное…
Снежность утра, тишина.
Муза кружит надо мною,
Восхищеньем рождена.

Филигранные пушинки
Нежно тают на лице…
Ощущения-стишинки -
Варианты в изразце.

20 января 2011 г.

Кормлю я курицей кота.
К нему на сердце теплота.
И лишь душа немного хмурится,
Когда подумаю о курице.
20 января 2011 г.

У еврея Соловьёва
Двух евреев вижу снова.

Вижу трёх богатырей.
Каждый богатырь – еврей.

Как всегда, в манере броской
Выступает Жириновский.

Пусть проносятся года,
Он за русских, как всегда.

Гозман же стоит за всех –
И за этих, и за тех.

Выдал кучу мудрых слов
Русский барин Михалков.

В изречениях Никиты
Перлы мудрости сокрыты.

Он третейский здесь судья.
Вот и вывод слышу я.

Просто смех меня берёт.
Ну не биться же в истерике!
Самый лучший русский – тот,
Кто...

Кричат вновь «едроссы», надежду лелея,
Что вынесут Ленина из Мавзолея.

О них мои мысли и злы, и угрюмы.
«Едроссов» бы вынести из Госдумы!

Чтоб эти Мединские и Шлегели
Не сидели там, а в испуге бегали!

Беда нам с такою «Единой Россией»!
Она становится невыносимой!

А будем терпеть, - сатанинские силы
С ухмылкой живьём захоронят Россию!
22 января 2011 г.

Я живу, дела верша.
Шепчет мне стихи душа.

Слышу голос я. Откуда?
Чудится мне в этом чудо.

Где же ты, моя душа?
Размышляю не спеша.

Я легко сказать могу,
Что душа – в моём мозгу.

Разве я не прав? Но сердце,
Слыша это, очень сердится!

Если струсишь, где душа?
В пятки, говорят, ушла.

Да, непросто дать ответ.
А у многих души нет.

Есть такие на земле –
И в деревне, и в Кремле.

Правители, вовсю греша,
Толкуют о добре пространно.
Быть может, есть у них душа,
Но...

В Тель-Авиве открылась русская школа.
Русские там зазвучали глаголы.
А в России теперь во многих сёлах
Закрываются русские и нерусские школы.
24 января 2011 г.

Я рад, что я ещё живу
И, как кораблик ,на плаву.
Я повреждён, но не тону
И не иду ещё ко дну.
25 января 2011 г.

В краях – где только снег и только сны,
где горизонта нить – светла до белизны,
оскал торосов – ровные зубцы,
живёт Любовь, ей стражей – мертвецы.

Любовь украшена в парчовый сарафан,
в кокошнике блистает брильянт,
дворец её из льда – он строг и прям,
на костяных воротах – алый бант.

А мертвецы – красавцы, каждый – франт,
следят, чтоб не тускнел тот брильянт,
чтобы Любовь была век молода,
и принца не ждала, любила холода.

Заказан путь в те белые края,
усеянный костями...

В небе месяц старый –
Как осколок льда.
Молодым он станет.
Я же – никогда.

Много потрясений
Я узнал и бед.
И с души осенней
Льётся грустный свет.
26 января 2011 г.

Ища дорогу, путник брел,
Ни мантий, ни колец…
О, чудо! Знание обрел,
И вот уже мудрец!

Учил уверенно других
Премудростям святым,
Но, в изумлении затих…
Всё сказанное – дым.

Тут и накрыло мудреца:
«Глупец во всей красе!
Я - буква первая с конца,
Такой же… как и все».

26 января 2011 г.