Я сегодня другой

Если мы сегодня рядом,
Знать, уместно и не зря.
Вероятно, слышать надо,
Друг о дружке говоря.

Для чего еще мы вместе?
Чтобы искренне любить,
Из волнующих известий
Откровение добыть.

Принимать - простое дело,
Только учится весь век…
Не найдя своих пределов,
Небожитель-Человек.

Люди верят, как прежде, в Прошлое,
Настоящее упустив естественно!
Вопрошают "Явленья Истории"
О великой их со-причастности:
- «Ты - Спаситель?! Неужто?! Разве ли?
Вот Иисус, - так тот точно был!
Будда был! И Саровский был!..
Ты ж, наглец, для нас - оскорбителен,
Со своею теорией жизненной!
Ты ж - сын плотника, всем известного,
Безымянный бедняк с нашей улицы,
Рос у нас на глазах,
С детворой «гурьбил»
И совсем не похож был на ангела!
В безобразное время данное
Все пропали живые...

Я сегодня решила точно,
Что хочу быть причастна к церкви,
Все знают: «вода камень точит»,-
Пусть это каждый по-своему расценит.
Я, наверное, выгляжу глупо,
Но сейчас мне уже не важно,
Кто поддержит, а кто осудит,
И что за спиною скажут.
Мне не стыдно за эти мысли,
Мне не страшно их вслух озвучить,
Я хочу обрести новый смысл.
Так спокойнее, так будет мне лучше.
Мне давно здесь не интересно,
Я хочу быть к другому причастна.
Мне душевно здесь как-то тесно,
Для своих лет мне всё здесь...

Когда Бессмертные в Лучах Изиды
сойдут несбыточною Красотой на Землю,
всё серое сгорит под взглядом Их,
всё несамостоятельное – истлеет.
Но только то, что действует и мыслит самобытно,
из источника Души,
допущено к Общению будет с Ними.
И посему, отряды псевдодуховных,
подвизавшихся к истине стволу, движений
пусть отдыхают, генерируя незрелость сновидений
и мелкое тщеславие эго своего,
над ними – плотная забвения тень.

Лишь те, кто кровью сердца говорит, других не поучая,
кто...

Мой друг, а может быть и больше,
Знакомы мало, но порой,
Мне кажется, что очень долго,
Не знаю, кто кого нашел….

Когда мне грустно и тоскливо,
Ты веселишь меня словами,
И намекаешь, чуть игриво,
Что между нами связь иная….

Звоню тебе, когда порою,
Рассказать хочу тебе о многом…
Что небо серое сегодня,
И пахнет на улице дождем…

Что мне приснилось и когда,
Что увидела за день.
Ни кому я не давала никогда,
Читать свои стихи, только тебе…

Грядет зима, а с ней и холод...

Ты даришь ей любовь, не зная,
Что есть в ночи совсем другая...
Тебя всё ждет, и так, от скуки,
Другой ей просто греет руки.
И эта тьма сильнее света,
Остался час лишь до рассвета...
Другая - там, а эта - рядом,
И это всё, что в жизни надо!
Другая вслух прошепчет фразу:
Хочу всего и только сразу!...
Один лишь ветер её слышит,
Ведь он другой сегодня дышит.
И эта боль в одно дыханье,
Как чьё-то тихое признанье...
Осталось в прошлом незаметно,
В безмолвном шепоте у ветра.

«Сердце мое в Господе помпезное,
Вознесся рог в Господе моём,
На врагов моих уста разверзла я,
О спасенье радуюсь Твоём» -

Так молилась Анна, в служки к Илию
Сдав своё дитя. А разный сброд
И шпаны языческой обилие
На святой наехало народ.

Женщина отбрила без прощения
Всех врагов, разверзнувши уста
С лексикой такой, что жрец-священник здесь
Углубляться в лексику не стал

(Бестолковым разъяснится после, мол,
Теми, кто провидит всё насквозь,
А какой рог вознесён был в Господе...

(Запрещает Бог с времён Завета
Проливать чужую кровь и пить.
Попросить бы нам Его при этом
В дополнение ко всем запретам
Портить кровь друг другу запретить.)

К переправе МИхмасской (МихмАсской,
Кто б сказал, как правильно прочесть?)
Из передовых Филистимлянских
Вышел в ночь отряд не строить глазки,
А смолить жгуты Израиль жечь.

В день один Ионафан Саулов
(Не фамилия, а просто сын
Настоящий, не в кустах нагулян)
Не сказал отцу, что он задумал,
И исчез да так, что след простыл...

С понедельника начну другую жизнь,
Брошу пить, не буду больше сквернословить.
Научусь вязать крючком, не буду ныть,
Пусть во мне проснется доброта и совесть.

Буду вежливым, спокойным как удав,
Буду здрасьте говорить и до свиданья.
Буду важным и уверенным как граф,
И добьюсь успеха в жизни и признанья.

С понедельника начну другую жизнь,
А сегодня день пройдет мой как обычно.
Выпью, буду депутатов матом крыть,
В кулуарах, нет, конечно же, публично.

С понедельника начну другую...

Изнеможённые, в унынье,
Брели два друга по пустыне,
В мечтаньях о морской заре,
Дабы забыть о зной-жаре.

Поспорили о чём-то вдруг…
Хоть спор серьёзным не назвать,
Пощёчину, один из двух,
Себе позволил другу дать…

Вмиг стало мрачным всё вокруг…
И на песке, враз написал
Обиженный -- «Мне близкий друг
Пощёчину сегодня дал!»

Брели и далее они…
Им вечер подарил прохладу.
Всю ночь в молчанье провели.
К утру душа нежданно рада!

О, нет! Был вовсе не мираж!
Перед глазами сине...