Вздорный

Вздорная юность
Вскружила нам головы
Для любви и страстей...

Смотрит мрачно свинцовой тучей,
С неба грусть непогожих дней.
Её ветер рукой могучей,
Поместил в небеса людей.

Вздорный нрав у весны-красотки,
То вся светится, то темна.
То хмельнее вина и водки,
То надменна и холодна.

Может пятниц семь быть в неделе,
У весны, может ни одной.
В ней то иней, ночной лес бЕлит,
То тепло, то дожди стеной.

И внезапно весны лик тучи,
Одевают в вуаль дождей.
И прохлады иглой колючей,
Она трогает мир людей.

Но прощают красоткам много,
И любима...

Характер вздорный, возраст и живот –
Вот три препятствия к любви прекрасной,
Преодолеть их пыжиться напрасно,
Хотя надежда теплится, живёт.

Мне шепчет голос ласковый в ночи:
«С характером легко договориться,
Засунь обиды в зад, как говорится,
Глаза закрой и в тряпочку молчи.

На лишний вес диета есть и глист.
Живот мужчине тоже не помеха.
Прикинься голубым не ради смеха
И в женском клубе с гирей оттянись.

Хоть с возрастом трудней прогнать понты,
И с ним есть способы...

Сижу зарывшись в груду книг
И повторяю зло и сухо:
Пустая вздорная старуха,
К твоим я шуткам не привык,
Дождёшься ты, наступит миг –
Свинцом зажму кольцо я в руку
И свадебным подарком – в ухо.
Волчицей ты исторгнешь крик,
Но мне не осквернит он слуха,
Пустая вздорная старуха.

Я не смирю свой буйный нрав,
Когда на то имею право,
И все приличия поправ –
Прямой меж глаз и в печень с правой…
О, рвись наружу моя месть
Испепеляющею лавой.
Пока на свете правда есть,
Тебе, мегера...

Когда она пьяна, чуть-чуть,
Моя застенчивая леди,
В ее глазах сверкает ртуть
Разбавленная каплей меди,
Упавшей с челки, яркорыжей.
И где вся чопорность и спесь?
Взгляд откровенный и бесстыжий,
Совсем не той, что раньше, здесь
Сидела, плотно сжав колени.
Еще была полна сомнений,
А стоит ли?
Но вот, смотри. Один бокал
Родил таких страстей накал
Внутри у Снежной королевы.
Небрежно,
На пол босоножки -
С правой,
И тут же с левой.
Капал кровью,
Понемножку
Разлитый вермут...

На перекрёстке трёх дорог
Торчит скалою камень чёрный;
На нём кудесник злой и вздорный
Состряпал дивный некролог:

«Направо – потеряешь друга!
Налево – веру и жену…
Вернешься – встретишь Сатану,
И кони двинешь с перепугу!»

Но я сдаваться не привык!
Мне голос внутренний, беспечный,
Дал знать – есть путь четвёртый, вечный –
По бездорожью. Напрямик!

И я готов: вгрызаться в грунт,
Сквозь горы прорубать туннели,
Поститься целые недели,
Теряя за день потом фунт…

А всё – для...

Я влип, похоже, и глубоко
Не потому, что слишком глуп.
Вернувшийся к своим истокам
Ещё без страха и упрёка
Я без тебя - застывший труп.

Твоё присутствие бесспорно
Во всём, что связано с тобой -
Нрав необузданный и вздорный,
Покладистый и непокорный,
Взгляд отстранённый и родной.

Возможно, это рефлексия,
Что задыхаюсь на бегу...
Груз ощущаю непосильный
И врать готов, как мерин сивый,
Но слова молвить не могу.

На шаг застыв от преисподней,
Молю Творца: В мои года
Мой голос...

В жестокий зной укрылся Авраам
И медитировал среди дубрав тенистых:
Быть иль не быть обрезанным Богам?
Он спорил сам с собой за атеиста:

«Что обрезается - всего лишь плоть,
Какая б ни была она при этом.
Бескрайнен, бестелесен наш Господь,
Обряд сей - знак священного завета».

Сам Авраам обрезан был уже
И потому совсем не удивился,
Когда в сопровожденье двух мужей
Бог племенной внезапно появился.

Отвесил Авраам земной поклон
И за назойливость просил прощенье,
Обхаживал гостей...

Царедворцы, царедворцы
До чего же вы хитры.
Всё вы видите, притворцы,
Через щелку, мне сдаётся,
Но храните до поры.

А когда для откровений
Обнаружите ходы,
Вы появитесь из тени
И царя благоволенье
Обретёте за труды.

Видит Иоав, Главком всех
Войск царя, что тот в тоске -
Сердцем царь с Авессаломом,
С сыном, что сбежал из дома
За границу налегке.

Грех его был очевиден
И в глаза бил, как фонарь -
Сына он убил Давида,
Но за дело – брат ехидный
Изнасиловал Фамарь.

Только...

На Подкаменной Тунгуске
чум не говорил по-русски,
а в семье оленевода
младший сын гадал на воду.

По воде читал он годы
у людей, мутил их чувства
у гусиного прохода,
где вода темнеет густо.

Здесь изгиб реки таёжной
усмирялся, затихая,
и Тунгуска тёрлась кожей
в валунах, хребет сдирая.

Плечи круглые протоков
заголялись, остывая,
здесь мальчонка вострым оком
по волнам читал, играя.

Веткой он водил по кромке,
гимн слагал волне смиренной,
Дух шипел коленпреклонный,
как...