Вороной

Босфор, Стамбул, далеко позади, мрак и запах
гари, смог, а ты не смог, ни видно, ни зги, зиг-
заги удачи, под уздцы вола вели, двое, не воя,
был на воле, воля и сила духа, музыкант на,спи-
не, с флейтой в руке, цветение чая, иероглифы
вместо букв, по небу драконы, как иконы, обла-
ка, стон, стол, яства вокруг, ласточкино гнездо,
утка, едим кота, вступаем в объятия, Китая, счи-
тая ворон-какаду вслух, перелётными птицами,
на юг, делать, не делая, как испуг,падают цветы
с неба...

Лист чёрен, сажа копоть, мрак, после пожарища
бумага, писать я буду мелом, так, а что получится
прочтёшь, и задом наперед он буквы выводил сле-
ды, запутывал, мосты не жёг, витрин не бил, вот
собственно и всё акрил, гуашь и краски, акварель,
он скопом поместил, он простоту искал, нашёл
смешенье, и мотивов и наветов, ну что ещё сказать
об этом, а нечего, весь исчерпался, обрадовался,
наконец, себе принадлежит он, в том венец мечта-
ний, вот свобода, не надо слов искать ни песен,
и...

Прошли года, умнее мы не стали,
Но сколько нам дорог еще пройти?
Чтоб стать сильнее, жестче, крепкой стали
Что бы приграды рушить на пути...

Чтобы взваля на плечи нашу ношу,
Нам не упасть и незамедлить шаг,
Тебя мой друг я никогда не брошу...
Мой первый друг, а может первый враг...

Что впереди? Быть может неудача?
А может счастье постучиться в дверь?
Клянусь! Я постараюсь! Не заплачу!!!
И все приму как должное теперь.

Увы средь вас меня никто не понял,
И одинок остался тихий...

Стук… это закончилось время,
Быть в котором суждено его же бремя…
Он спасал, он помогал…
Последний вздох — и он опять промолчал…
Паук — вроде насекомое,
Но его судьба изменила многое:
Не жалея сил своих,
Отдавая жизнь за его родных.
(Юлдашев Санджар)

Паук родился из яйца
В квартире одного жильца.
Пока он рос, любил играть,
И как-то вышел погулять.
Мечтал он на ногах восьми
Весь мир однажды обойти.
Но не давала мать легко
Уйти от дома далеко.
Вернувшись, он увидел вдруг...

Буквами исписана страница.
Отцвела сирень в моём саду.
В полумраке спрятанные лица
ищут путеводную звезду.

Чтоб однажды, расправляя крылья,
Самому поверить - где-то есть
во вселенной истовая сила,
что, сжигая тьму, рождает свет.

И какой бы не была страница -
на восходе двадцать первый век,
(чёрный ворон коршуном кружится)
будет жив надеждой человек.

Умножал и делил числа, остатки складывал,
вычитал дроби, ребята, вы меня увольте, от
мук этих не залатать прорехи в памяти всего
и не вспомнись, да и не очень хочется, мозги
затвердели, хоть бей орехи, а хочешь от-
дай ворону, он расколет, или взлетит и бро-
сит, о борону, под колёса проезжающих машин,
а он всё стоял один, с протянутой рукой, просил
милости, прохожие, проходя мимо не оста-
навливали свой взгляд на нём, пряча и отводя,
«почём, опиум, для народа», кричал остап,
и...

Боль, панацея, от радости, единственное, что не
изменит пакости и другим заблуждениям, плюс
расставание и уныние, как грех, что тот орех, что
разбит и съеден, вороном, тем, что клюёт голову,
когда бессонница, или настроение расстроится,
дерутся с воронихой, кому сердцевину, а кому
лихо, вот собственно и всё, имхо

Спеет заря, расщепляется лень,
Яркими вспышками в космосе тает.
Кто не увидел,как драпает тень,
Поздно не будет,- не пострадает.

Греет застывшие клетки земли,
Капля за каплей, ручьи раскатились.
Громко щебечут в кустах воробьи,
Силы земные зашевелились.

Март уже близко. Нахмуренный взгляд;
Черной вороне тепло и противно.
Солнышко любит червленный наряд,
В пору стать белой,-натура активна.

Сушат лучи на лугах островки,
Там, в глубине, укороченны сроки.
Сеть оживает и строит...

Стоит ли одно стихотворение
одиннадцатидневного чистилища?
Но ведь функция времени – очищение шелухи.
Я знал, это всегда жило во мне,
просто когда-то вы этого не прочли
за кисло-лимонными газетными вырезками
наших бесед, наших обид,
жило подземным ключом,
старым документальным кадром мертвого сада,
просто вы этого когда-то не разглядели
за чёрной ширмой ресниц и ледяными губами,
ледяными от слов, брошенных вскользь,
в кротовые норы заполненных пауз.
Стоит ли одно стихотворение...

Ни осени, ни бархата весны, лишь стужа, где ва-
режки, шарфы и шубы, муфты, друзья отсутству-
ют, лишь гроб, раскрашен, шутовской, для шута,
где ящики для органов и тела,решил их разделить,
умело, он вскрыл его, снял скальп, ножовку, в ру-
ку и распилил,и черепа коробка без «крышки», ча-
шей став и горка,мозгов и прочей требухи, ты сер-
дце в руку не бери и ворона,ты отгони,стервятник,
что время замерло?прозрело?услышало биения се-
рдец? развеяв пелену,и позолоту,рам, протёр, тебе...