Влади и жофрей де пейрак

"ПАРИЖ, 25 ноя — Последнее стихотворение известного советского актера, поэта и исполнителя песен Владимира Высоцкого ушло с молотка на парижском аукционе Drouot за 200 тысяч евро.
Это стихотворение Высоцкий написал на почтовой открытке из туристического агентства. "И снизу лед, и сверху. Маюсь между…", — написал поэт 11 июня 1980 года, за полтора месяца до своей смерти. Оценочная цена лота составляла 10-15 тысяч евро".

И стих ты не продай и будет счастье,
а хочешь сбудь его за 200 штук...

***
Владеть собой не позволяй
ни ярости слепой, ни гневу,
что бы ни происходило:

даже сражаясь за добро,
вооружаться исключительно
пристало его силой.


***
Пусть вихрь бессмысленной житейской кутерьмы
со всеми дрязгами ничтожными её
и прочим скрежетом и воем,

лишь, главное, как шторм на море
не тревожит глубины его ничуть,
в тебе не властен будет над душевным строем.


***
Жизнь, по желанью, может сделаться
лишь горестным путём,
во мглу могильную ведущим,

а может...

Он вначале втянул в себя ее запах
И закружился весь в ее ароматах
Потом лизнул ее шею
«О,Боже! Я Вами болею!»
Потом заскулил и заплакал
Потом медленно надкусил
Как мандарин
«Ах, как жаль что я не вампир»
Вот так он ее любил
Что чуть, почти не убил
Он хотел полностью слиться с нею
С половинкой вечной своею
- Посмотрите мне в глаза смелее
-Я не смею
Я Вами болею!
Над любовью время не властно
И плавилось над их головою
Солнце счастье

Лучи тепла в Закатах Ветра,
Вся Тишина сплелась в Узор,
Пусть между нами километры,
Прими Теней Туманный Взор.

У поворота в Бесконечность,
Тепла и трепетна Вода,
Звезды усталая беспечность,
Я Тоже - Ведь - Люблю Тебя.

Я сплю в надежде видеть мысли,
И ощущать в тебе - себя,
Возможно злыми были числа,
Но "по любому" - Мы Друзья.

Марина Влади
Где имя здесь, где фамилия
Неважно, важна идиллия
Такие женщин редко встречаются
В них только поэты влюбляются
Поклон тебе наш до земли
За стойкость в этой любви
Марина - переводится море
С безбрежною нежностью в взоре
Твоя любовь и чистота
Защитой от грязи была
Желаю тебе душевного мира
За Высоцкого нашего
За Владимира

Владей ты нашим грешным миром.
Будь бизнесменом и банкиром.
Без счета деньги раздавай.
Но можешь не попасть ты в Рай.

Пусть кается злодей прилюдно,
Не будет милости в День Судный.
И, как сказал Омар Хайям -
Бог не простит зла подлецам.

Не пропускают в Рай по блату.
И не берут, при входе, плату.
И, хоть весь век с надеждой ждем,
Не записаться на прием.

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил, жди не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них
Умей прощать и не кажись прощая,
Великодушней и мудрей других

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять...

Владеть тобой и быть рабом желаний,
О чём ещё мечтать, отбросив стыд?
Здесь скромность не приемлет оправданий,
Здесь страсть со страстью нежно говорит.

Прикосновений трепетная нега,
Струится поцелуями ручьём.
На вкус тебя без устали отведав,
Подушкой предложу своё плечо.

Пускай в огне сгорают наши души,
Тела получат сладкий жар в груди.
Мы будем стук сердец степенный слушать,
Друг друга этой ночью наградив.

04.01.2015

Квятковская Людмила
Была девчонкой «в теле».
А пацанва любила
Лишь тощеньких девчат.
На Люсю – ноль вниманья,
Все сквозь нее глядели...
Из будущего видно:
Не девочка, а клад.

Отзывчива, сердечна,
Умна и без заскоков.
Готова сделать в дружбе
Навстречу первый шаг.
А юность так беспечна...
Хоть кто-то у истоков
Формированья душ бы
Сказал бы:
-- Надо так... –

Была бы дружба с Люсей
Квятковской мне подарком.
Но я был не умнее
Всех прочих, а глупей...
Была б, наверно, лучшей...

Анжелика… дорогая… здравствуй!…
Не века меж нами… а мосты…

Свет и темень –
вновь сложились в растр:
кто ж там за решеткой?
Я иль ты?


Ливень бьет
изломанной соломой
в черную брусчатку мостовой…

НЕНАВИЖУ ДРАКИ ВКУС СОЛЕНЫЙ…
Ну да что поделать! Век такой.


В нем… в семнадцатом – одни препоны!
Впрочем… в двадцать первом
та же дрянь…
Правят толстозадые Бурбоны.
Смех да нищета. Куда ни глянь.


А портал – открыт… И мокнет рана.
Я не чую времени совсем…

И опять...