Вещее

Босоногий лучик
В жемчуге росы
Отыскал свой ключик
Золота судьбы

Расточай богатство
Поджигай мосты
Вещее лекарство
Истинной страны

Перелив сосуда
Вызовет восторг
И оставит чудо
В памяти простор

Помнишь ли, как ночь приглашала в дом,
открывая все двери, срывая замки, засовы, заплатки,
как кричала чайка над малахитом волн,
как солнце брало низкие на нотной линейке заката?

Дымящийся звёздами неба холм,
холодный песок, чёрные волны,
и кроме нас больше не было никого,
кто бы мог видеть, слышать и что-то об этом вспомнить.

Помнишь ли звёздное небо над нами,
и вещее море, засыпающее в ракушке,
как далёкий берег кричал огнями,
как горчил лёгкий бриз и что-то шептал на ушко?

Бывает такая минута:
Становится трудно дышать
И словно прыгун с парашютом
На землю стремится душа.
Хотя душе надо б на небо,
Чтоб вольною птицей лететь,
Не помня про поиски хлеба,
Забыв на мгновенье про Смерть.
Но словно бы тянут вериги
Иль с камнем на шее - ко дну
Прочитаны многие книги,
А надо бы знать лишь одну,
Где сказано вещее Слово
О судьбах Земли голубой
И духу даётся основа,
Чьё имя зовётся "Любовь".

Книга вторая. Песнь четырнадцатая. Мировая Душа.

Пришел ответ нежданный на ее искания.
В далеком мерцании умственного пространства,
В устье пылающем был виден сияющий столб;
Казался он вратами затворенными, размышляющим в радости
Убежищем завуалированным и бегством к мистерии.
Прочь от недовольного, поверхностного мира
Бежал в грудь неизвестного,
Туннель и скважина из Божественных бездн.
Нырял, как будто в мистичное русло надежды
Сквозь многослойную, бесформенную, немую самость...

Толкователь снов основ
Он вещих снов все-славный толкователь,
Прославленный вещун и основатель,
Теории, в которой знает много он,
Сновидцам растолкует вещий сон,
Значение вещей по чём и почему,
Видение, доступное ему,
Ему лишь одному ведомо, что, когда,
Произойдёт и может навсегда,
Тут станет бытиём в реальности тогда,
Или не быть того, как в виртуале господа.,
Или быть может тем и этим одновременно,
Что было или как сбудется оно,
Ему видать увидеть суждено.
Толково вам о...

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.

1989

* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далекой...

Мы спросили у клещей:
- Как там «это» и вообще?

Не воспитаны и тощи
Отвечали нам из рощи
Щупловатые клещи:
- Там вот «это» и ищи.

Как же так, сказали мы,
Почесав рукой умы,
Если всяких «этих» тыщи,
Как же «это» мы отыщем?
И вообще, их больше ста,
Там где «это» есть, места.
И ещё. Откуда клещи
Знают, те ли это вещи?

Размышляя кругом общим
Мы пришли к итогу. В общем,
Может там из всех вещей
Нету «этого» вообще.
А клещи, они не вещи,
Чтобы знать про...

Кто-нибудь добрый, помоги мне!
Все имена – заюзаны дьяволом
Все имена всех религий!
Нет имени, под которым бы он не скрывался!
Каким бы ни называл он себя,
И которым бы ни подписывались влюблённые в него адепты,
Совершающие под этим именем, "этим именем" и "от этого имени"
Истязания, Бого-убийство, кощунства и зло.

Имена все лукавы!
За именем каждым лукавый прочно обосновал свой престол!
А ты – ДОБРЫЙ КТО-НИБУДЬ МНЕ ПОМОГИ!
Имени кого я не знаю!
(И не могу, потому, похулить, вместе...

У нас, у каждого своя, есть сокровенная мечта –
Жизнь любить, прекрасным наслаждаться,
И этим сердце насладя, мы забываем иногда –
Почему ж слеза велит собою умываться…

Ох, эти слёзные следы, в них и не слышен стон,
Как будто вещий перезвон от неживой цепи,
Ах, эти слёзные пути, вот и последний склон,
Который мы пройдём, так вместе - я и ты…

У нас, у каждого своя, индивидуальная стезя –
Избытком слыть, с удачей не разминаться,
Над этим слуги бытия, к ним относимся не зря –
Всю...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...