Вены

Если б не было опций, утёсов, (всех возможнос-
тей), сполох судьбы, между смехом и плачем, увы,
о простуде, о дружбе и лете, что прейдёт, и о
том, что в ответе, (снов и грёз и фантазий порыв),
и следы, и как будто нарыв, (скалы острые,
камни вразброс и сапфиров и каменных роз),
не возложит к ногам, синевы, нет не видно
и русло невы, да и вены все спались давно,
лукоморье? заставы? кино?
- Без ворот? кто познает? спасёт?
иль развеет всего оборот?
- Помешался? с ума ты сошёл?
Или нет...

Правили себя с болью и со скрипом
Книги о Душе спрятали в архивы
Бушевал незримо,вокруг дикий хиус
И гноились общества,скрытые нарывы...
Завладел умами,страха дикий вирус...
Дохли словно мухи,от разных болезней
То что не лечили,а теперь известно
Были попугаи,прятались под маски
Одевали тень,как костюм и галстук
Лихо нас хвалило,строило нам глазки
Обещало счастье,затмевало разум
И стремясь над миром обладать всей властью
Говорили дома,шопотом на ухо
И урчало брюхо с дикой голодухи...

Есть повод вешать провода, водой умыться.
Уйти есть повод навсегда, стереть все лица.
И поезда стучат да-да, сминая рельсы.
Под утро шепчет борода: Иди побрейся.

Я постоянно устаю листать глазами
О том, как хорошо в раю, там, а не с нами.
Я устаю стоять, сидеть и плавать брасом.
Причинно без причин молчать всегда ужасно.

Неадекватности синдром разлился в вены.
И жизнь - один сплошной картон обыкновенный.
На генном уровне терплю - зачем, не знаю.
Менять как ДНК свою, совсем не чаю...

Мы одержимы гением,
Не разделив альков,
Ярким ночным свечением
Губим, шутя, мотыльков.

Не Зинаида Гиппиус –
К звездам не позову,
Южный цветок гибискуса –
Не для тебя расту.

Ты не в узде, не в стремени,
Будто из хрусталя,
Я из другого племени –
Вечный тотем - земля.

Ветреная, свободная,
Только не прекословь,
Грешная и голодная,
Вены тревожит кровь.

Нежная, грациозная,
Лирой в тиши звучу,
Звякну метаморфозами
Солнечному лучу.

Я попрошу о малости,
Только одной...

Отчего так в груди,
Горячо и так хочется плакать, и бить головою о стены.
Не зови, не мани, уходи, уходи-уходи-уходи!!!
Уходи прочь печаль, я не вскрою в тоске себе вены.

Что ж со мною творишь,
Бог, зачем ты меня в жерновах судьбы мелешь?!!!
Я молюсь — Ты молчишь,
Иль не слышишь, иль может молитве не веришь.

Там вдали-вдалеке,
В другом времени, мире, в другой жизни — бывшей,
В другой книги, в строке,
Был я юнным совсем и звёзд шёпот в ночи, умел слышать.

Только мне не далО,
То...

Присяду на камень у речки бурлящей,
несётся огромный поток...
Направленной мощи воды говорящей,
старается сделать виток...

Где тысячи брызг разбросали прохладу,
и свежесть коснулась лица...
Тебе благодарна за эту награду,
подарок от друга-гонца.

От бешеной страсти стираются камни,
взрывается горный курум...
Частиц мириады, фонтан полигамный,
меня очищает от дум.

Энергией силы река заряжает,
вливается в вены мои...
Желанием жить, побеждать наполняет,
в земные врезаясь слои...

Я не слышал и не хотел ничего
слышать, не видел и не обонял,
находился в прострации и не
страдал? и не блаженствовал?
тактильная, вкусовая
чувствительность отсутствовала
на ухнарь, под наркозом? старь,
или под любви покрывалом?
или ударенный, девять раз, валом?
кряду или испил яду? прыгнул
с балкона или выпал из окна?
перерезал вены с утра? пел
чунга-чанга в обед? или к вечеру
засыпая, чудный сон наблюдая?
понял лишь одно? жить хорошо
или плохо, участь твоя и моя
кроха…

Раненным волком
ползёт с востока
рассвет декабря.
Пепельный след
дороги
ложится
на тяжесть глаз.
Ветер звенит
колокольчиком
в прожилках календаря,
где белые вены ветвей
каменеют
зимней тоской,
как лаской.

Усни, усни,
усни
и забудь своё имя...
Осеннее солнце застряло
в кронах
посмертной маской.
Сквозь волны холода
благоухают
фиалки
северных звёзд.
Иероглифы инея
на стекле -
твоя последняя азбука.

Вот – кинолента заводская,
Синематограф с костылём,
Проекционная прямая
И дядя под большим плащом…
Где человечки побежали,
Там расчехлён кинетоскоп…
…и – целлулоид набирает
Сцен патронажных типа: СТОП!

Бежали, бегали, скакали,
Дремали, тюльку волокли,
Кричали, пели, глотку драли
И все – в итоге: Молодцы!!!

Вот – заключительная сцена,
Кинематограф бобылём
Напряг свои едины вены,
Нетяглый скрип снимает днём…
А вечером – другие темы…
Футбол… «Динамо»… Перемены…
«Шахтёр...

Проходило Оно около,
Проходило Оно рядом.
Ум, прохладой во мне трогало,
Ледяным, тоскливым взглядом.

И беззвучным зайдясь криком,
Полным гневною тоской,
Болью и страданья мигом,
Поделилось в нём со мной.

А потом втянулось в стену,
Лишь лицо на ней осталось.
На лбу белом вздуты вены,
А в глазах пустых усталость.

Кто же ты, ко мне зачем ты,
Вновь и вновь опять приходишь?
И всегда из пустоты,
Почему? — Меня находишь.

Что ты шепчешь мне невнятно?
Что?! — Пытаешься сказать...