В серебряном столбе

Народного счастья отец и коваль
Свой вывел закон гравитации:
Отвесная власти ведёт вертикаль
В тюрягу и без апелляции.

Наверх карьерист через задний проход
Как глист проползёт, не замажется.
Но верит народ, что моральный урод
В местах отдалённых окажется.

Сорвётся он вниз, как мужик со столба,
Что салом натёрли заранее.
Подобная ждёт казнокрада судьба,
И нет воровству оправдания.

Ах, как красиво все кругом!
Все в инее пушистом!
Блестит серебряный узор
На снеге белом, чистом.
И птицы белые сидят на проводах пушистых.
Ах, как красиво все кругом,
И на душе так чисто.

Во тьме сквозь мерзость и тычки
Спешит народ на маячки,
А кто не видит, где маяк,
Слепец тот просто иль дурак.

От счастья слеп, летел пострел,
На столб наткнулся и прозрел,
О льдину чувств расквасил нос,
А поумнел ли – вот вопрос.

По жизни всех к теплу влечёт,
Там где признанье и почёт,
Где сладко бульканье хвалы…
А впереди кипят котлы,

Не гаснут топки, чад и вонь….
Так где, скажите, тот огонь
Неопалимый, правды свет?
Сам человек, ищи ответ,

Об мирозданье нос свой квась...

Господь испытывает лучших,
А испытания растут.
Пружиной станет круг сансары
Все по спирали вверх уйдут.

По кругу мчатся люди пони,
Всецело преданны столбу,
У глаз приманка наслаждений,
Что приколочена ко лбу.

Гуляет строгий надзиратель,
Стреляя громко свищет кнут,
В бока впиваясь обжигает,
Когда к приманке не идут.

Зла нет есть просто ценный опыт,
Раз возродился на земле.
У всех весомые причины
Для воплощений в этом зле.

Я исключил бы это слово,
Оно для ропщущих людей...

На снегу лежат следы
Словно плеши, словно плеши.
Поперек следов - столбы,
На которых свет повешен,
Он растерзан и раскис
Полосатый, как тельняшка,
Свет беспомощно обвис
На троллейбусных растяжках.

Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь...

Я, как будто малый гном,
Еле видный мальчик-с-пальчик,
По дороге в гастроном
Лишь неясно обозначен.
И, ненужен, прохожу,
Словно тень я, словно тень я,
В зеркале окон гляжу,
Не...

Ощетинясь, столбы, словно копья,
Город в небо вонзает. На грязь
Улиц суетных белые хлопья
Опускаются, тихо кружась.

Заискрились дома, тротуары
Под ногами скрипят чистотой,
Бродят в скверах влюбленные пары -
Суматоху сменяет покой.

Я смотрю сквозь заснеженный город,
Мимо крыш и потоков машин,
На огонь, что так трепетно дорог,
Мягко льющийся с горних вершин.

Топну ножкой, упаду
В трав серебряных росу--
Обернусь свободой кошки,
Поваляюсь на лугу.

Выгну спину, хвост стручком,
Глаз веселым огоньком.
"Не считать мышей по полю--
Так они меня--гуртом..."--

Ой, не буду думать я!
Я же кошка! Суть моя--
Коготки точить и в волю
Быть свободной от ума.

Влезу высоко на сук,
Оглянусь на мир вокруг.
В суету спешат народы
Суетой забот живут...

Что же--пусть, на то и люди,
Ну, а я в кошачьей шкуре
Солнцу, ветру--на суку
Глаз прижмурив...

Когда идет дождь, когда в глаза свет,
Проходящих мимо машин и никого нет...
На дорожных столбах венки, как маяки
Прожитых лет. Что ты в пути?..

Третью жизнь за рулем, три века без сна
Заливает наши сердца серым дождем,
И кажется все: по нулям кислород и бензин,
И с кем-то она?, но все-таки знай -
Ты не один...

Ветви старых дорог хлещут тебя по лицу.
Нас гоняет по свету ветер и рок.
Золотая листва, полыхая огнем,
Вместе с вербностью рвется к концу.
Лишь ночной чернозем
Чернозем...

меркнет жерло заката,
курится взгляд апельсиновым дымом,
сонный ветер осядет на плечи…
утони в объятьях серебряных свеч
лунного сада,
слушай пустыню
черного неба,
там поют ангелы ночи,
там прописаны мелом
звездных пророчеств
наши сердца…
по деревьям бежит ток весны…
мы одни,
один на один с поцелуем шелковой тени…
бархатом тает весна…

Скот свой домашний народ наш сердитый
Наотмашь бьёт не со зла.
Раньше для цели подобной семиты
В доме держали козла.

Позже фабричный рабочий поддатый,
Вспомнив про птичек в раю,
Будет лупить, как скотину когда-то,
Бедную бабу свою.

Ночью, шатаясь от водки и дури,
Станет сбивать он столбы.
Крепко сидит в гегемона натуре
Брошенный им сельский быт.

Утром понуро уйдёт без прощенья
В цех, где штамповочный пресс...
Горький опишет не без возмущенья
Смены традиций процесс.

Как...