В бумагах пустоты

Белый снег, как чистый лист бумаги,
Под ногами расстелилась гладь,
Где бы взять мне силы и отваги,
Заново всю жизнь переписать.

Ведь тебя, с загадочной улыбкой,
Светлою печалью на лице,
Было непростительной ошибкой,
Встретить не в начале, а в конце!
Белый снег!

Пятница. Тринадцатое… Хитрые коты
Распушили мерзкие чёрные хвосты.
Потянуло серой из подземных мест.
На груди пульсирует мой нательный крест.

Размахнусь кадилом: «Джейсон выходи!»
Не пугай прохожих, дьявол изыдИ!
Святости и воли хватит у меня,
Чтобы продержаться до заката дня.

А потом укроюсь покрывалом трав.
Мне чеснок поможет и весёлый нрав,
Мне поможет слова чудо-серебро:
Белая бумага, острое перо…

Нежно ступая на рыхлую гладь,
Она не поймет, она так не может.
Она вознесется в высь или может
Сделает так, как сказала ей мать.

И душу бездушной, и тело без плоти,
Ты рвешь пустоту бесконечною властью,
Хватая куски беспощадною пастью
На вечность не хватит тебе нашей плоти.

И гром извергает и молнию тушит,
Она никогда не простится с тобой,
Она станет язвой и станет судьбой,
И станет как мать. Твое тело задушит…

Как дикие вопли, звериные крики,
Она среди них, как в звуках...

Кто в наказанье, кто в награду
Изъяны душ лечить пришли,
Взять верх над плотью элементов
Их праха матушки земли.

Из грязи родом эти деньги,
Все появилось из земли.
Металлы редкие и камни
Нас с потрохами загребли.

Те, кто во власти этих денег,
Власть над людьми приобрели.
И стали средствами наживы
Все блага общие земли.

Не люди – денежные монстры
В пороках дьявольских живут,
Ватага грязных олигархов
Нас всех к погибели ведут.

Быть может, стих мой не весёлый
К тебе...

Снова вечер -
Перо,
Стопка бумаг.
Это время, наверное, лечит
Уставших от горя бродяг.

Вот они: вечные жители улиц,
Несчастные жертвы судьбы.
Небо так часто им хмуриться,
Но они не бояться воды.

Их домом давно уже мусорки стали –
Таким тёплым, милым, родным.
И бродяги давно променяли
Все ценности жизни на важность еды.

Грязные, грустные лица
Всё смотрят и смотрят куда-то туда…
А может, хотелось им возвратиться?...
Да только дома не будет у них никогда…

В рваном кармане...

Нам всем воздастся по заслугам
И честь, и слава, и грехи
Кому-то лесть, кому-то, правда
А мне, наверное, стихи

Не воин я на поле брани
И не тянул я куцой длани
Никто не слышал мой обет
И я ведь даже не поэт

Я просто жил в краю убогом
В стране берез и тополей
Где в каждом доме одиноко
И с каждым годом все больней

Там, где цепляясь за минуты
Мы доживаем скудный век
Где юность – древняя старуха
Зовется гордо – Человек

Перемешаем слезы с болью
И это жизнью назовем
А если...

Мне абсолютно наплевать
С кем ты сейчас ложишься спать
С кем ты сегодня пьешь вино
Чье отворишь с утра окно

Еще вчера была мечта,
А что осталось? Пустота
Так ты довольна, ну, ответь,
А сердце, что ж его жалеть

Любил, надеялся и верил,
Свою судьбу тебе доверил
Но ты, натешившись мной всласть
Мою любовь втоптала в грязь

Еще вчера была мечта,
А что осталось? Пустота
Так ты довольна, ну, ответь,
А сердце, что ж его жалеть

Любил, надеялся и верил,
Свою судьбу тебе доверил
Но...

Ты, может быть, веришь в магию
И, может быть, знаешь кого-то
Под знаменем адельфофагии
Эпохи постбегемота.

Но та или эта прокляты
Чужими злыми богами.
Смотри на меня сквозь очередь
К пергаменту моногамии,

Не пробуй моих наркотиков,
Не требуй запретной классики
Эпохи постбегемотика
Под поверхностью свастики.

Ты можешь быть на бумаге
И можешь быть трансцендентальной,
Но я не адельфофагий.
Ты можешь верить в случайное,

Но поздно... Необходимость...

Я Вас любил, сударыня, глубоко
Бумаге чувств не передать
Но мне досталось безответность
Лишь в одиночестве искать

Я Вас желал неистово, зверино
Порой кусая губы в кровь
Но я наделся наивно,
Что тронет Вас моя любовь

Вы были горды, непреклонны
Ко всем поклонникам своим
Ах, как же мог я оказаться
Столь уморительно слепым

Вы ночи Вакху посвящали
Глупцов меняя, остряков
И с ложа чуждого вставали
В себе не чувствуя грехов

Наивность смыло удивленьем
Ах, как же я не мог...

Кому нужна твоя душа
Разорванная в клочья,
И легкий скрип карандаша
Среди бессонной ночи?
И нужен ли кому твой стон
И лист бумаги смятый,
Когда вокруг полно имён
Великих и понятных.
Но если есть хотя б одна
С тобою рядом, в ногу,
Ты душу выплесни до дна
Перед её порогом!
И пусть хотя б на миг в ту дверь,
Шатаясь и калечась,
Ворвётся этот крик, поверь,
Ты подарил ей вечность!