Уж пасха близится

Я был давно убит на той войне.
Я воевал на ней четыре года.
Забыл свой дом, когда чернел в огне
подбитый танк мой, и легла пехота.

Но я вернулся, правда, неживой,
вернулся ветром осторожным дымным,
губами тронул крестик за горой,
и к дому проскользнул задами, тыном.

Жену увидел, выросших детей,
расцеловал их, прошуршал листвою
за огородом, вышел за плетень,
и скрылся за полынною травою.

Я видел всё, как кончилась весна,
как урожай собрали, веселились,
и мы...

Я пришла, опять пришла на Землю.
Дышит грудь свободно и легко.
Соловьиным трелям снова внемлю.
И целую лик Христа, тайком.

Знаю, всё закончится внезапно,
И погаснет свет зари в глазах.
Но пока подснежниковый запах
Разрывает снежный наст в лесах.

Крест распятья близится к Голгофе.
Ноет лоб в предчувствии венца.
Но спадает грусть прозрачным гофром -
Я в сетях искусного ловца.

Жду Его вознёсшегося Миро -
Испросить помазания миг.
И тогда расстаться можно с миром.
Я пришла издать...

Глоток любви ты подарил живой!
Я ожила и струны зазвучали!
Душа поёт: "Ты - мой! Ты - только мой!!!"
Я начертала это на скрижали!

Скрижали сердца - это навсегда!
Любовь твоя на них. И Божья Сына!
Теперь, любимый, многие года
Мы с Иисусом будем впредь едины!


А вот как Саша ответил мне:

Ты написала на сердца скрижали,
ты прозвенела на струнах души,
то, что ты любишь меня крепче стали,
что позабыла о горе в тиши.
Ты оживила во мне новой страстью
веру в любовь и в участье людей...

Раскрепощенная дождем и молнии цветком украсившая вечер,
ты приближаешься на расстоянье губ, глотающих вино из кратера весны,
и майская баллада расходящейся травы, словно горящая волна
на мраморе руки,
и заплетенный змеем в волосах закатный ветер к тебе приветлив
нежностью костра,
и розы тают близ тебя, как сердце Афродиты.

Сборы спортивные. Лето.
Жарко. Плюс тридцать в тени.
Жутко хотелось мне это!
Тренера тут не вини.

Дрогнешь, когда окунешься!
Дни окончанья манят.
Стонешь во сне: шелохнешься,
Мышцы безумно болят.

Нет в небе тучки и ветра.
Надо разок отпахать.
Двенадцать всего километров,
Можно потом отдыхать!

Ровно, легко пробежаться.
Близок финал, посмотри.
Хватит тренироваться
Дважды за день или три!..

С дрожью смотрю на дорогу,
Глухо клокочет в груди.
Мертвая в ноль, но ей-Богу...

Не знаю, какого аббатства, по старому, пыльному шляху,
Привыкшие в сёдлах держаться, куда-то спешили монахи.
Один из них явно Наставник, второй – одарённый послушник,
Внимавший библейские тайны, не бивший впустую баклуши.
Дорогою ведал учитель, напрасно часов не теряя:
«Верь в Бога! Великий правитель нас любит, во всём доверяет!
Идём ли по лезвию бритвы, упали у пропасти края,
В бореньях, на отдыхе, в битвах, детей Он своих охраняет!»
Ночь близилась, быстро смеркалось, и путники лагерем...

Вечер.
Персиковая облачность.
Выходи на прогулку с закатом.
Одевайся в багрянец света, сердца, в молоко березовой рощи,
в настойку дремлющих трав, в сладкую тень сирени.
Ясли прохлады – мед.
Ясли прохлады – нежная мята.
Ветер смотрит в лицо, открытое сумеркам;
ветер, как крошки хлеба, сметает слезы гаснущей майской звезды.
Вечер.
Лимонное море омыло береговую линию улиц.
Неоновый иней распался на хмель, на шаг,
на вздох пустоты.
Пламя ночной розы с твоих ресниц
улыбнулось весенним...

Тайну Света, Звука и Сознания
Открывает Матерь Мироздания.
Разве есть ещё иная Сила,
Что Восток и Запад Породила?
Разве без Любви горит Светило,
Что Собою Небо Осветило?
Что Являет Радуги Творенье?
Не Божественной, ль, Крови Движенье?
Истекает Музыкою Свет —
Ключевыми Нотами Планет.
Лунною Сонатою Играя,
Сын Небес Сиянием из Рая
Возвещает Матери Явленье
И Вселенское Преображенье!
Льётся Музыка в Подлунный Мир, —
Близится Вечеря, Славный Пир!
Лирою Души в Порыве...

Каменным монстром застыло время,
Всаднику точка опоры - стремя,
Власть облачила брюхо в бронежилет.
Мрак рассекают зигзаги молний,
Крик нарастает в морях безмолвий,
Слово - не пуля, защиты от слова нет.

Сор из избы выметают швабры,
Рыбам немым сушит ветер жабры,
Рты перекошены мукой от лютых бед.
В душах людей полыхает пламень,
Первым Иуда в нас бросил камень,
Ложь стала символом этих позорных лет.

Прими свой крест, Россия,
Неси и не роняй!
Сердца людей босые
Построже охраняй...

Гвадалквивир течет
Средь апельсиновых садов,
Твои, Гранада, две реки
Бегут в долины от снегов.

О любовь, ты ушла безвозвратно!

В струях Гвадалквивира
Увижу я цветы граната.
Хениль -- слезами, Давро -- кровью...
То льются реки, что в Гранаде.

О любовь, ты прошла, словно ветер!

Для парусников близ Севильи
Давно проторена дорога,
Но - по гранадским быстрым рекам -
Они не поплывут, - лишь вздохи.

О любовь, ты ушла безвозвратно!

Гвадалквивир... Дворцы
И запах лавра и...