Упала-я

«Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?
Или какой выкуп даст человек за душу свою?»
Мф. 16:25




Алфавиты душ рождаются с закрытыми глазами?
Помня удары крови…
Отсчёт перед словом БЫТЬ - ты запишешь меня белым,
Пронзительно белым…
Показывая очертания слов, а за ними бесконечность.
Вполголоса касаюсь...
И уже на пороге.
Память мгновений, подчеркнутых вечностью:



Белая бабочка не помнит, сколькими гусеницами она была.

Пламенное...

I

Когда у ночи вкус
бессонницы и ветра,
когда сквозь шапки сосен
льётся влага звёзд,
и в памяти ладоней –
теплота песка,
а на крыльце –
ленивый хор цикад,
я прикасаюсь,
словно к девственной прохладе,
к полночной тишине,
набросив тень на сердце,
и нахожу в луне –
печать Джоконды,
и жду рассвет,
боясь пошелохнуться,
чтоб не спугнуть туман
седой реки.

II

Вечер
разбросал сто дорог.
Солнце качнулось на ветке.
Саван рубиновой пыли
лёг закатом на берег.
Птицы, лесные...

Сегодня Пастухи открыли все Загоны.
Сегодня пели листья в отчаянии воды…


И слёзы на хризантемах и рукопись прозрачного дождя...
Их читают вслух...
Они простят безумие, которое уже приближается к миру...
И всё случится...
Случится в кадрах Режиссера, имя которого не упоминают всуе.

Небо в тяжелых доспехах...
Строки дождя намокли светом, они похожи на иероглифы...
Иероглиф - капля упала на стекло...
Язык дождя,словарь его стекающих капель...
Чувственность каждого произнесённого...

С неба звезда для меня не упала...
Солнце в ладонях я не удержала.
Лечу в неизвестность... сорвалась с орбиты...
А может быть это... мне снится... мне снится.

Нет больше правил... границы разрушены...
У края стою... мои руки опущены.
Страшно и я... боюсь оступиться...
А может быть это... мне снится... мне снится.

Снова и снова... удар жёсткий в спину...
Попала я вновь под жизни лавину.
Падает снег на мои ресницы...
А может быть это... мне снится... мне снится.

Я больше не...

По восемнадцать было им.
Она любима,он любим.
Все планы спутала война.
Пришла нежданная она.
Прощались страстно, до утра.
В дверь постучали-мол пора.
Вернись, любимый, я дождусь.
Ты жди родная, я вернусь.
Два года он провоевал, письмо пришло
-Ваш муж, такой-то, безвести пропал.

Часы тянулись, дни, недели, годы
Она ждала, терпя невзгоды.
Растила сына, внуки есть
Трудилась, сколь наград-не счесть.
Подружки шепчут, не со зла
-Ты б мужичка себе нашла.
Не век одной же...

Загрустила, что-то Кошка,
Сидя молча, у окна…
Хочет свежую лепешку,
Видно вкусная она…

И хвостом своим виляет,
Лапкой ушки нервно трет…
Время быстро пролетает,
Целый день лепешку ждет…

Час за часом все дороже,
И животик был пустой…
Кто достать скажите, сможет,
Хоть кусок лепешки той?

Наконец она упала,
Чудо было, не гипноз!
Кошка в кухню побежала,
Словно мучает понос!

И бегом, порой вприпрыжку,
Через кухонную дверь!
Не заметив даже Мышку,
Нет лепешки той теперь!

Гроза
ударом молнии
зажгла природу.

Но дождь потушит
огня свободу.

Слеза
солёным бисером
упала в воду.

Синоптик выдумал
прогноз погоды.

А я
ловлю в твоих глазах
синь небосвода.

Моя природа.
Моя свобода.

Каждый день – это крик
бездыханным потерянным трупам.

Ждёт покоя душа,
ждёт пологих вершин,
Солнца белую твердь,
ждёт слепца-палача –
оператора Господа Бога,
соль кремационных машин…

В тупике состоянье…
В мелочах состраданья
затерялось моё…
И под шкафом гниёт.

Вавилонской громадой взметнулись на небо вершки,
подземельным огнём спустились до дна корешки,
стебель – белая ночь…
На листах шелестело
распятое тело…
И дева упала к ногам…
Да не дева, а девка,
распутная блудная...

Золотая система

Почил бездетный царь Полиб
Во благо замысла и воли.
От Сфинкса Фивы спас Эдип,
Но избежал слепой юдоли.

Искусством кладки до небес
Он овладел, уйдя в Афины.
И возвестил земле Гермес,
Что возвышаются руины.

Энергетический двойник
В огнях Медины и Тосканы
Блуждал, и лунный сердолик
На копии кровавил раны.

Кто ночевал в саду камней --
Бут и плитняк точил слезами.
Но утром хор звучит стройней,
И пурпур Эос льет над нами.

И всякий северный рожок
Подобен...

легче не станет.

что-то продолжает тянуть вниз, хватаясь за брусья, как за последнее испытание. тянет руку к небу, выгибая кисть, надеется, что выполняет задание.
что-то зажимает грудь: пронзает сотни иголками. и сквозь пелену муть, ты видишь, как распадешься осколками.
что-то все так же держит крепко, не отпускает, не дает утонуть. это моя последняя вера. это то, во что я собираюсь нырнуть.

(только держись)

голос, как под толщами вод, заставляет сделать вдох. я продолжаю брыкаться...