Угол

Что пытался ты вложить в картину,
Если красок разных пожалел?
Разукрасил света четвертину,
Не пойму, что мной сказать хотел…
тЫ - художник с яркой, странной призмой -
Иудейский ритуальный ромб
Кличет мир теперь суперматизмом.
Вышло так, для них теперь ты - Бог.
А меня повесят в Эрмитаже
Для того, чтоб голову ломал,
Разгадать меня пытался каждый.
А ты сам загадку разгадал?
Ты не мог ни спать, ни есть когда-то,
Малевал свой непонятный мир,
А теперь для черного квадрата
Левый угол...

«Don Melchor» на столе, но пьётся в неохотку.
Сгоняет в угол мысли услужливый сквозняк:
Сметаю их в совок и растворяю водкой;
Не брезгуя, вливаю кашицу в «Арманьяк».

Коктейль, конечно, дикий – и Франция и Чили:
Деревня и предместье, песок и чернозём.
Здесь всё, что сам нарыл, и чем «врачи» лечили –
Прононс едва заметный в славянском «нипочём».

Нерудовскую сель из од вещам начальным,
И местное коверканье прекрасных галльских слов –
Намазываю густо на русское, печальное…
И клюквой...

Подстреленный событием,
Измученный усталостью,
Живущий по наитию,
Живущий в жизни малостью.

От мира боль скрывающий,
Как зверь он, в угол загнанный.
Себя всю жизнь ломающий,
Для цели себе заданной.

Как в крике птицы раненной,
В стихе боль прорывалась.
В ошибках в нём признание,
Вселенская усталость.

Желающий забвения,
И жаждущий покоя.
Не ведал он смирения,
Стараясь жить лишь стоя.

Взглянув безумцу в очи,
Забудет мир о нём.
А он опять хохочет,
Слезу назвав дождём.

Любимый, вот ты дочку замуж выдаёшь,
Любимица твоя - теперь невеста,
Пелёнки в памяти ещё... И не поймёшь
Когда ж ты выросла, моя принцесса?

Ещё недавно: школа, двойки, угол, плач
Подружки, танцы, жарила картошку
И с братьями, смеясь, играла в мяч,
Тянула к папочке свои ладошки...

А ты любил её и другом верным был,
Писал стихи, читал рассказы, сказки,
Любить Христа учил, молитвы возносил,
Игрушки покупал, конфеты, сласти...

Когда "красавицею" выбрали её,
То сердце гордостью...

Мглой ночной окутан город.
Фонарей чуть виден свет.
Через час, а может боле,
Зарумянится рассвет.

Солнца луч земли коснётся.
В окнах вспыхнут огоньки.
Ребятишек гул взорвётся
Возле дремлющей реки.

А пока, небо сурово,
Ни звезды, ни месяца.
Туман спрятался за угол,
Холод с тучки свесился.

И прохожий, одинокий,
На работу что спешит
Нос свой кутает в ладошки
И почти бегом бежит.

И каждый, кто открывает счет вашим совместным дням,
Читает твою настольную книгу с любого места,
В комнате, где полумрак порождает изъян
Первого слова, делая тяжеловесным
Не только пространство, где время серийный убийца, НО
Чаще всего именно этот угол!
На первый взгляд воплощая в себе все зло,
В котором вам никогда не узнать друг друга.
Но ты задираешь подол! И крепкие ноги
На ширине слабых отблесков уходящего дня...
В тетради окна, на стекле оставляя ожоги
От взмокшего и прижатого...

Глаз твоих метелица вьюгою кружит
Иногда, мне кажется, что земля дрожит.
Стены расшатались, люстра ходуном
И вот – вот наверно рухнет весь наш дом.
Полетят осколки битого стекла,
И заплачет в голос наша детвора.
А соседка Даша постучится в дверь:
«Что с квартирой вашей?
К вам ворвался зверь?
Почему ребята громко так кричат?
Утро на пороге, все соседи спят»
Приглашаю Дашу в комнату войти
Посмотреть на Сашу, а потом уйти.
Саша, мой любимый, в угол прячет взгляд
И с соседкой Дашей...

Наше первое слово,
Наша первая мысль
Состоит из четырех букв.
"Мама", обернись!
Посмотри, какие мы стали.
Разве ради всего этот вы нас рожали?
Разве это перед тобой твоя дочурка стоит?
Она забилась в угол и молчит...
А знаешь почему? Да потому что любит тебя очень.
Она не собиралась тебе делать больно, между прочим.
Ей очень стыдно, она вся горит.
Падает на колени и кричит:
- Мам, прости, если сможешь,
Не ругай меня, постой,
Я ничего не могла поделать с собой.
Все эти вредные...

Он важен.
Он на вертикаль власти посажен.
Он – закон!
Он скажет,
И будет так, как он скажет,
В пределах его хором.

Соринка – бойся!
В угол забейся.
Тсс…
Тихо.
Молчок.
Молчок.
У тебя прав нет.
Молчи,
Не-то будет лихо.

А кто не спрятался, тот – хана! –
Попал под орду хана.
Сметёт его жёстких усов стена
По повеленью Султана.

Чтобы углы были чисты –
Это почти по Фрейду –
Нужно из них весь сор мести.
Даёшь регулярные рейды!

Не нужно бурных...

В первой строфе ты сняла пальто,
Обувь небрежно швырнула в угол,
Шарфик мелькнул – я узнал о том,
Как хорошо тебе с милым другом…

Пуговиц блеск и летит жакет,
Юбка сползает дуэньей строгой –
В третьем катрене – в гамаке –
Ты удивляешь меня и Бога.

Ближе к развязке – бретелек визг!
Выпуклость мыслей приносит радость;
Ты не стесняешься и на бис –
На пол роняешь гипюр от Прада.

Текст идеален – читать, читать! –
Ева в саду, плод слегка надкушен –
Но понимаю, что всё не так...