У-Рока

Я боль, что сочится из треснувшей чаши-
обида на празднике жизни забытая,
которой не важно: случится что дальше-
которая выжила сотни раз битая!
Я боль, что сочится из треснувшей чаши,
я память конвоев с собаками рваная,
а смерть мне давала шанс выжить без фальши-
до охрипа с дрожью ко мне мною званная!
Удача и рок одной связкой повязаны-
меня подгоняли без прав воскрешения,
а радости были обычно наказаны-
кому же теперь поднести мне прошение?..
Прошение в милости стать незамеченным...

Свеча горит, в поддон, стекая, пышет турбулентною игрой,
Душа пылает, в небесах, витая, осязает радужный покой.
Свеча дымит, смысл, не понимая, и «на нет» идёт долой,
Душа сияет, всё, преодолевая, её приглашает домой.

Свеча заходит, вмиг, сгорая, решает возгореться, коль
Душа трепещет, рок, созерцая, велит ту исполнить роль.
Свеча исходит, суд, исполняя, и явит тлеющую золь,
Душа сверкает, власть, проявляя, жар нагоняет вновь.

Свеча слезит, остов, наполняя, намеривает стать собой...

Я блуждаю в лабиринте
Сотен жизненных дорог,
Спутанных, как будто нити
Многочисленных клубков.

Прохожу в нем повороты,
Забредаю в тупики.
Не боюсь вновь возвращаться,
Страшно нарезать круги.

Я не помню где начало,
И не знаю где конец.
Вновь надежда замолчала,
И сомнений вырос лес.

И теперь хожу, блуждаю,
Рок пытаясь обмануть.
Но все чаще размышляю,
Правильно ли выбран путь?

Как бы тропка не петляла,
Свято верю лишь в одно,
В лабиринте, где начало
Там и выход из него...

Испепеляющий костёр, искра, тленная, в полёте,
Её роль уже в зачёте, с ней не будет разговор.
Уходя в ночной поход, извивается в работе и, Так, мается в заботе - пепел, восвояси, жжёт... Исконный навивает жар, золистая дымит порода, Стелется под ней дорога, путь её, таки, не стар. Ветер тянет из-за скал, у костра толпа народа, Под молчанием - тревога, думают и стар, и мал... Как, во времени, он сник - пик игравшего огня, Стать могучего костра, не оставив даже блик? Под унынием толпа - кто...

Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…

Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре...

На этом меридиане сошлись пути-параллели,
песчаным бурям назло весенние маки алели.
Здесь снов лоскуты сшивали , сплетали рыбачью сеть,
поскольку гласила заповедь - радоваться и петь,
птицам небесным вторя, и ходить по воде.
За левым - Луна следила, серебряников надел.
За правым плечом надежда - оранжевым померанцем,
В день седьмой отдыхали от божественных танцев...
Любопытная девочка, непослушная дочка
(то ли хитрюга-змей, то ли просила ночка)
жарким июльским утром яблочко сорвала...

Я встречаю этот день с любовью в сердце!
Словно Солнышко во мне она взошла.
Распахнула в будний сумрак окна-дверцы,
Ослеплённая за тень сокрылась мгла.
Я люблю тебя, мой брат честолюбивый!
Вдохновляешь ты меня сильней светить,
И тебя люблю, со-братец нерадивый,
Ты как буй укажешь там, где обходить,
Я люблю тебя, богач, себя обрёк ты,
На лишения, презревши бедноту,
Я люблю тебя, бедняк, суровый рок ты
Покорив, приблизишь вечности черту.
Я люблю тебя, и молодость, и...

Поднебесные качели ощутимо высоки,
Близок миг головокруженья по обе стороны пути,
Ввысь взметает половинкой – рок ведущей стороны,
И на нет идёт низинкой – безысходность без вины.

Поднебесные качели и просты, и так сложны,
Засвистели перекатом нисходящей тишины…,
От вершины до вершины, пропасть надо перейти -
Двум близняшкам-половинкам антиподного пути.

Поднебесные качели исписали метражи,
Чёрно-белой полосами, от начала до черты,
Дух трепещет, пульсом бьётся от достигшей высоты...

расстроенное пианино
невпопад бренчало
на верхнем этаже
аэровокзала

какой-то странный малый
терзал клавиатуру
фонтаном извергался
без нот и партитуры

а в аэропорту
кипит вовсю работа
и дел нет никому
до трелей идиота

за окнами синь далей
и крылья самолетов
горячая струя
вращающийся ротор

зевота пассажиров
в зале ожиданий
фокусничает время
дверями расстояний

но тот прикольный чудик
играл неугомонно
летали в этажах
раздолбанные звоны

и джаз и рок-н-роллы
и...

Как быстро пролетает время,
И тает жизнь: словно вчера
Все началось… И я не верил,
Что впереди лишь путь утрат.

Загадка времени ужасна
И не объять ее умом.
Хотелось б думать: не напрасно
Мы век живем. И пусть умрем…

Вольется наше знанье в дело;
Вольется дело в жизни море…
Но в нас, дошедших до предела,
Последняя вольется горечь.

И даже не с кем попрощаться.
Мне так вселенски одиноко!
Осталось лишь душой собраться
С жнецом на встречу – темным роком.