Тяжесть

Не впервой я услышал, ваш голос с упрёком,
Мне не грохотом боли упал он на грудь.
Мне подарен он, самым хорошим уроком,
Но порою, бывает обидно чуть-чуть.

Как вы мыслите, стражи обыденной жизни?
Мне понять не дано, ваших мыслей аврал.
Да, пускай ваше слово отравой не брызнет,
Я быть может отраву в молчаньи узнал!

Кто пророк на земле, кто вас мудрости учит?
Может каждая дырка на теле у вас?
Что оставлена прошлым, и давит и мучит.
Я увижу всю боль, в глубине ваших глаз...

Спокойным шагом по тропе,
Заворожила тишь лесная.
Всецело верую молве,
Движение жизни осязаю.

Примечу шепот грибников,
И хруст кабаньего семейства.
Услышу смех боровиков,
И тяжесть некого воздействия.

Плутает следом за тобой,
Кривляясь тонкою дорожкой.
Иду заманчивой игрой,
Вдруг Леший тронет осторожно.

Сухая поросль летних трав,
Мумифицированы стужей.
И вижу их игривый нрав,
Вдруг,феи голову закружат.

И словно переносит вспять,
За годом месяцы, недели.
Вопрос, как все...

Капает пот не с бога,
«Сотворившего» вмиг вселенную,
Капает пот не с робота
С нервно дрожащей антенною.
Их не пробьёт солёность
И тяжесть работы века.
Вдыхаем время с озоном…
Выступает пот человека.
С морщинок раздумья падают
Солёные, как и мы.
Врезается в землю лопата,
Врезается век в умы.
Руки грубы, в мозолях
Жёлтых, как десять солнц.
Сунь их попробуй в море –
От моря останется соль!
Славлю работу адову,
Что умы или руки жжёт.
Двадцатый век не награда –
Работы солёный пот...

В музее зеркал, где все иллюзии живы, искал?
(пока вы живы, (каламбур?) без вечного пада-
ющего белого, на чёрное основание,...(бур?)
отсутствие ветра, клёна порыв, надлом, топо-
линого пуха проём, вблизи, пауза острых ощу-
щений, языка, специи и табака, запах, влага...
влаги, опять стопка писчей бумаги, пиши стих,
...стихи,...стихии, штиль, на небе ни облачка,
шпиль, не вращает флюгер, тяжесть в каждом
шаге твоём, и отсутствие веса, приподнял или
опустил завесу, полёта шаг,упал...

нам живётся не просто с годами не легче
и усталости тяжесть ложится на плечи

ты ломаешь себя поднимаясь с землицы
улетают года незаметно как птицы

непонятною правдой привязанный к миру
непонятной тоскою терзающий лиру

и смеётся весь мир над тобою жестоко
потому как строкою отмечены сроки

а не сложишь их в столбик найдутся другие
несерьёзно но место вакантно мессии

пусть народ развлекается жизнью пустою
этот стих несерьёзный вниманья не стоит

посмеялась сквозь слёзы...

Еврейская мама
все знает давно,
тиха и упряма,
и ей все равно,

что думают люди,
не хочется знать,
от нас не убудет,
а ей наплевать,

вот лишь бы мы дети,
все были при ней,
на всем белом свете,
нет мамы нежней.

И белые руки,
как мудрость веков,
готовы на муки
и тяжесть оков.

Её не обманешь,
крути не крути,
врасплох не застанешь,
пощады не жди.

С минуты рожденья,
и так каждый шаг,
вон в банке варенье,
на кухне дуршлаг.

Она нам защита,
родительский кров,
никем...

Певец Давид на подвиг ратный
Не брал ни тяжкого меча,
Ни шлема, ни брони булатной,
Ни лат Саулова плеча;

Но духом Божьим осененный,
Он в поле камень брал простой,
И падал враг иноплеменный,
Сверкая и гремя броней.

И ты, - когда на битву с ложью
Восстанет правда дум святых, -
Не налагай на правду Божью
Гнилую тяжесть лат земных.

Доспех Саула - ей окова,
Саулов тягостен шелом:
Ее оружье - Божье слово,
А Божье слово - Божий гром.

Судьба вплетёт, бахвалясь силой,
Проблемы нить в событий вязь.
На жизни холст в узор красивый,
Пути её, добавит грязь.

Пройдёт идеей опьянение,
Дав боль и тяжесть мук похмелья.
И неизбежное взросление,
Вдруг перейдёт в процесс старенья.

Ажурный мост мечты наивной,
В мираж иллюзий мысль ведёт
К надежде неосуществимой,
Её окажется полёт.

И душу грань плохих событий,
Поранит, больно зацепив.
От боли «Я» моё в ней вскрикнет,
В неё дверь наглухо закрыв.

И в сердце боль, вниз...

Исход нашей жизни, друзья, неизбежно летален,
И только могильная яма избавит от мук.
И там, где под звёздами мы о прекрасном мечтали,
Раскинул свою паутину премерзкий паук.

Откуда он взялся? Кто вырастил это отродье,
Что пухнет от крови народной с ночи до утра?
Доселе не слыхано было в российском народе,
Чтоб мать воспитала из сына плута и вора.

Однако взросло, воцарилось поганое племя,
Питомцы Гайдара, подобье Батыевых орд!
За горькое горе людей в это лютое время
Какую же казнь...

Перевдохни меня. Я чутче стал с годами.
Мне кажется, я здесь уже три века.
Бессмертна память и Бессмертно Обещанье,
Создавшее когда-то человека.

Слова мои, нас повстречают снова,
Распорят и сошьют, крестя дорогой,
Ведя сухими пальцами сквозь раны,
Ведя сухим дыханием за Богом.

И с каждым словом становясь на смерть короче,
И поминая музыкой терновый полдень,
Перевдохните, Гендель, в стылых пальцах ночи!
Пророчьте, Гендель, хмелем междустрочий.

Хмель не для мертвых, для живых...