Твёрдая форма

ТрАвы в поле будут скошены,
Рукой твёрдой, да под корень.
Всё пройдёт, умчится в прошлое,
И над тем никто не волен.

В небо солнце взойдёт ясное,
Да с Восточной стороны.
Ох, не знаю — жил напрасно ль я,
Дни, что свыше мне даны?!

Всяко было — и проказничал,
Да не раз, я молодым.
Пирог жизни не был праздничным,
Рано очень стал седым.

Но судьбой я не обижен,
Сыт-обут-одет-силён.
Счастья дал в любви Всевышний,
Любим той, в кого влюблён.

ТрАвы в поле были скошены,
Новым, место...

Я приросла к тебе душой, присохла кровью.
От зимних вьюг меня укрой своей любовью.

Мне абсолютно всё равно, что скажут люди.
Допью любви твоей вино, и будь, что будет.

Жить без тебя я не могу! Беда какая!
Вслед за тобою я бегу к воротам рая.

Чеканный стук твоих шагов твёрд и надёжен.
С негромким тиканьем часов довольно схож он.

Внезапно – боль, упадок сил. Глазам не верю.
Ты, словно вкопанный, застыл у райской двери.

Звон расколовшихся часов звучит, стихая.
Ты не сумел...

Помолюсь перед собственной жизнью:
«Ты прости прегрешения мне
Я стояла на грани пред тризной
А ты твёрдо сказала ей – Нет
Не пущу. Пусть ещё потанцует
Своё танго на гранях судьбы
И опять в саксофон кто-то дует
И опять я обязана быть».


Осенний лист мне согревает взгляд.
Его ловлю на тёплые ладони.
Мой друг, ты где? Я вспоминаю сад
И грусть струится из души бездонной.

Вдвоём с тобой. Звучал с пластинки джаз.
А за окном осенние картины.
Тебя любила в профиль и анфас.
А ты сидел...

Ты себя ощущаешь пулей
Очень быстро летящей к цели,
Острием смертоносной бури,
Божеством воплощённым в теле.

Ты по жизни бежишь пантерой
И стройна и ловка как хищник.
В сердце твёрдом в себя лишь вера
Так сильна, что совсем не ищешь

На пути послабее жертву.
Каждый встречный тебе сгодится –
Станет средством жестокой стервы.
Ты уже позабыла лица

Тех чьи жизни легли в основу
Капиталов твоих и власти.
Ты летишь прямо к цели снова
Разрушая чужое счастье.

Часть 1:
На дворе стемнело, ночь,
Страха мысли гоню прочь,
Темноты боюсь ужасно,
Для любого в ней опасно...
Не тревожьте меня твари,
И как водится исстари,
Осенив себя знаменьем
Начал в путь своё движенье...
Мне пройти немного надо:
От калитки и до склада,
Через кладбище района,
(Дух мой просит самогона)...
На работу подрядился:
В ночь, на складе находиться,
Охранять добро чужое
(Настроенье боевое)...
Я иду походкой скорой,
На погосте встретил свору:
Шавки в кучу сбились...

Не кружи ты вОрон вещий,
В небе сером надо мной.
Не кричи — не затрепещет,
Моё сердце пред бедой.

Не заплачет казак в страхе,
Когда сердце боль сожмёт.
Ворот тесный у рубахи,
Рукой твёрдой расстегнёт.

Буря ветром дарит свежесть,
Клонит голову ковыль.
Дома ждёт губ милой нежность,
Здесь — дороги степной пыль.

Много их уж за спиною,
Дней земных, а в них дорог.
Всяко было, но с бедою,
Помогал справляться Бог.

И ты зря всё в небе крУжишь,
Ворон, мне грозя бедой.
Буду жить...

Никита Сергеевич Хрущёв…
Он был страны своей оплот!
Стремился Союз родной поднять…
Народ страны свой уважать.
Стратегию животноводства развивал…
Сельское хозяйство повсюду укреплял.
Кормовую базу в Союзе создавал,
Чиновников за базу кормовую он ругал.
Чтоб коровёнка в Союзе не голодала…
На базах в грязи не загибала!
Когда бурёнка на базу сыта…
То уморится доить её рука.
Кукурузу сеяли, где тогда могли…
Где позволяли угодия земли!
Когда кукурузу на силос косили…
В силосные ямы её...

Ты не вздумай меня приручать,
Я собою остаться хочу.
Не мешаю тебе я мечтать,
Но на просьбы твои промолчу.
Принимая меня, как я есть,
Ты в моих вырастаешь глазах.
Не сейчас и конечно не здесь,
Я тебе не смогу отказать.

В темноту уходит поезд,
Я заканчиваю поиск,
Всё нашла, что нужно, то есть,
Возвращаюсь я к тебе.
Стук колёс, дорога к дому,
Станет для меня знакомой.
Ночь, как сладкая истома,
Завтра будет новый день.

Если можешь, то сразу прости,
Что живу непонятно для всех...

Я смотрю на всё это,
Сквозь себя, душу сквозь.
За туманом луч света,
А в виске боли гвоздь.

Скрыл туман моих мнений,
Всё и вру себе в них.
Плод ума представлений,
Мир иллюзий моих.

Всё во мне, я во всём,
Все условны границы.
Мир во мне, а я в нём,
В миге взмаха ресницы.

Предо мною туманность,
А вокруг жизни гул.
И одно лишь реальность:
Подо мной твёрдый стул,

Я смотрю на всё это,
Зыбко, зябко — грущу.
Всё во мне — бред поэта,
Я себя в нём ищу....
Марковцев Ю.

Аномальная муза
синим инеем глаз,
твёрдая, как медуза,
мягкая, как алмаз,

не вмещается в прорубь,
не ложится на лёд,
и не птица, не голубь,
и не зверь, не койот…

Что же ей, сумасшедшей,
надо в сумерек час
от меня, не нашедшего
новый рассказ?..

Она гонит прошедшее,
отмеряет шаги
от меня, сумасшедшего,
к недрам реки

непомерной свободы
безжалостных слов…
Она чувствует роды
новых стихов…