Твоим обрывам

Стираю бельё у баньки

на берегу Онеги.

Не простыни на верёвках —

надутые паруса.

С рёвом несутся к морю

льдины под рыхлым снегом,

И посмотреть сбежались

на ледоход леса.


Прёт ледяная лава,

сосны сметая краем.

В пяти шагах, под обрывом,

весенней стихии вой.

И я, онемев от восторга,

куда-то лечу, стирая…

И хлопает парусами

ветер над головой.

***

На легком светло-сером крепдешине

хитросплетенья липовой аллеи.

Куда уходят люди и машины...

Лбом прижмусь к оконному стеклу.
Город от дождя дрожаще-синий.
Мне сегодня на ночь Эрленд Лу
И обрывы телефонных линий.
Невозможных ждет твоих шагов
Пол холодный выглаженной кожей.
Без тебя тоскует старый кот,
Зеркало, уснувшее в прихожей.
Одиноко. Завернувшись в плед
Вглядываюсь в тьму знакомых улиц.
Кажется уже на сотню лет
Мы с тобой, любимый, разминулись.

Никто уж не помнит, когда это было,
Немало времен утекло с той поры.
В пространстве небесном красавицы жили,
Три дружных Богини-сестры.
Летали они от планеты к планете,
Скользили меж звезд в небесах,
Резвясь, предавались занятиям этим,
Мелькали эфирные их телеса.
Понравилась им голубая планета,
Которую звали Землей.
Решили побольше узнать, и при этом
Скользнули в туман голубой.
Попали они в ледяную пещеру,
Изодраны в клочья тела,
А старшая вовсе в одну из расщелин
Рассеянной тенью...

В стороне от дорог, от центральных кварталов
Шёл один паренёк по тропинке устало.
Шёл с работы домой, жизнь свою проклиная.
И летела вверху журавлиная стая.

Паренёк посмотрел на косяк этих птиц
И слезинка упала из тёмных ресниц.
Захотелось ему к этой стае взлететь,
С нею вместе в чужие края улететь.

Побежал, что есть силы, за ней он вперёд.
Впереди был закат, позади был восход.
До обрыва реки добежать он успел,
Оттолкнулся и камнем на пляж полетел.

А внизу в это время девчонка...

Не моя прерогатива*,
Жить богато и красиво,
Исключительное это,
Право в жизни не моё.
Не сдержав души порыва,
Я рванулся и с обрыва,
Вниз упал, во тьме без света,
Продолжаю бытиё.

Став моей прерогативой,
Жизнь на дне тоской унылой,
Исключительное право,
Дала, рабства выбрать вид.
Не помочь здесь грубой силой,
Правит хитрый, телом хилый,
И ему почёт и слава,
Будет всё как он велит.

Не убей, но жить не дай,
Кнут и пряник сочетай,
Принцип власти хитрый сей,
Безотказен всегда...

Камышей седеют пряди
Над лиманом ровным.
Утки плавают в наряде,
Тихо плещут волны.

В небе медленно плывут
Облаков картины.
Солнца первый луч зажёг
Блёстки на рябине.

Ивы свесилися чёлкой,
Замочили космы.
Плёс волны ласкает берег,
Слышны ветра стоны.

Дальний берег вижу я -
Выступил обрывом.
Там зелёные поля
Набирают силу.

А вдали покрылись дымкой
Камыши седые.
В них застыли изваяньем
Цапли чуть живые.

На закате ли, на восходе ли
Парни с девками хороводили.
Мы тогда с тобой в летний день хмельной
Захмелели вдруг от любви шальной.

Платьев было тьма, но меня с ума,
Лишь твоё свело окончательно.
И прекрасное настроение
Завладело мной, да с волнением.

Помнишь над рекой, у обрыва скал
Я под шум воды всю тебя ласкал.
Помнишь ты тогда крикнула: "Люблю!".
Я твою любовь в памяти храню.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Ромашки кистью белой
Раскрасили траву,
А Бог рукой умелой
Качал полей волну.
Окутана мечтами,
По полю, дева шла.
Ромашки с васильками
В одну судьбу плела.

Когда-то синеглазый
Любовь ей обещал.
На нежном теле девы
Веснушки целовал.
Он лгал, да так умело
Слова из звёзд срывал.
И лепестки ромашки
Словами обрывал.

Остались только фразы,
И жёлтая тоска.
На сердце девы, раны
И мысли как смола.
Напилась дева ветра
С рассветной синевой.
Упала в поле лета
Молочною спиной...

Шёпотом крик, обрывается с крыши ударом,
Скрежет металла о каменный выступ из сна.
Может опять незаметно вернётся пожаром,
Может обрушится в тему, как раньше, весна.
Выпить до дна, тишину из несказанных мыслей,
В облаке дум обещаний из мнимых чудес.
Разность высот и попытка с поверхности скрыться,
В брызгах воды, отражается выросший лес.
Звук ни о чём, не о главном, о роли безумства,
В каждой странице её исчезает мотив.
Необязательно ждать возвращения чувства,
Только, не в каждой...

Как у наших у ворот

Чудо-дерево растёт.


Чудо, чудо, чудо, чудо

Расчудесное!


Не листочки на нём,

Не цветочки на нём,

А чулки да башмаки,

Словно яблоки!


Мама по саду пойдёт,

Мама с дерева сорвёт

Туфельки, сапожки.

Новые калошки.


Папа по саду пойдёт,

Папа с дерева сорвёт

Маше - гамаши,

Зинке - ботинки,

Нинке - чулки,


А для Мурочки такие

Крохотные голубые

Вязаные башмачки

И с помпончиками!

Вот какое дерево,

Чудесное дерево...