Труп

Я никогда не буду летать...
Я вшивая гнилая птица пены...
Мой удел обрезанным крылом махать
И биться грязным телом о стену.
Вместо клюва – обломки чужого счастья
Колючками на незаплаканном лице безумном,
Когда я слушаю хорошую, чужую музыку страсти...
Уйду!
Я не хочу быть проституткой для толстосумов...
И таким не буду!
Мне сильно хочется есть...
Это сильный аргумент для оправдания собственной слабости...
В мои пятнадцать лет! Не в занюханной старости!
Кто сказал, что утопающего...

Раз!
Два!
Три!
Выстрел.
Кровавая акварель
по стене
мертвым эскизом.
Следующий!
Палач бессмысленно
жмет на курок.
Приказ сверху,
исполнение снизу,
холодная простота.
Смерть у ног
пробирается змеем
по трупам.
Тот, что еще
секунду назад
жадно глотал раскаленный воздух
и до последнего счета
верил,
уже потерял свой страх.
Смерть потирает потные
руки,
слизывая
желудочный сок
на устах
и принимая позу
эстета-Нерона
перед пылающим Римом.
Мрачные мины
карающих кукол...

Сегодня шестнадцатое,
Июль.
Жара обдает унынием
Мутные окна квартиры.
Федерико Феллини
И ночи Кабирии
На пару с взъерошенной псиной
Проедают время лета.
Мирное опустошение.
Южные сны при свете
Городского солнца
Льются дыханием винным.
Надоедливый шум
Мечты.
Та, что разбавить в силах
Последние сводки
Глухой пустоты
Утонула в московских пробках.

Семнадцатое.
Рюкзак с утра раздался пенной массой.
Бодрячком
Очередная порция скандала
С престарелым родственником.
И, все-таки...

Тоска любви, отверженности счастье;
Тонуть в вине стихов, и в струнах заблудиться...
И осень на пороге сжимает сердце властью
Дождей и колдовства — и протыкает спицей
Острейшей сладкой боли,
Объятием неволи,
И вереницей дат —
Пустых, как око трупа.
Я, улыбаясь глупо,
Приемлю шах и мат,
В прах проигравшись будто.

Детишки любят побеждать,
И супостатов раздирать,
Летели чтоб клочки!
А если нет у них врага,
То выдумать его пора,
И в нос ему — щелчки!

Один повержен; торжествует
Другой, обрадовавшись дико, —
Он показал им кузьки мать!
И пляшет на их трупах джигу,
Держа в кармане злую фигу, —
Детишки любят побеждать!

(Всё не устанут враждовать…)

Бредёт уныло караван,
Несут венки, кошёлки, сумки.
На угощенье каждый зван,
Без звона осушают рюмки.
Одну, другую пропустить,
На миг связать с ушедшим нить.
Хорошим словом помянуть,
Сказать о человеке суть.
В тот мир, куда уйдём мы все,
По постоянной кривизне1,
К родне вернувшейся, извне,
Чтоб стать героями эссе.
Свет полон скорби в этот день,
В онлайне давит смерти тень.

1.В своих известных работах, посвященных общим космологическим вопросам, Эйнштейн и Де-Ситтер приходят к двум...

Дымит вершина Попокатепетля,
Бьёт барабан, на площади толпа,
Сам Монтесума – воплощенье Света –
Приветствует идущих на алтарь…

Идут сыны поверженных народов –
Кецалькоатль требует их плоть.
Довольны лица каменных уродов –
На алтари их вновь прольётся кровь…

И верят кровожадные ацтеки:
Их жертва не напрасна – не падёт
Могущество их рода и навеки
Кумиров милость на страну их снизойдёт

И будут зеленеть поля густые,
И будут вечно солнце и дожди,
Не завоюют землю их чужие
И...

«Сердце мое в Господе помпезное,
Вознесся рог в Господе моём,
На врагов моих уста разверзла я,
О спасенье радуюсь Твоём» -

Так молилась Анна, в служки к Илию
Сдав своё дитя. А разный сброд
И шпаны языческой обилие
На святой наехало народ.

Женщина отбрила без прощения
Всех врагов, разверзнувши уста
С лексикой такой, что жрец-священник здесь
Углубляться в лексику не стал

(Бестолковым разъяснится после, мол,
Теми, кто провидит всё насквозь,
А какой рог вознесён был в Господе...

«Не сотвори себе кумира.
Ни изваяний, ни столбов
Не ставьте у себя всем миром
С изображением богов

Иных чем Наше Превосходство,
Господь семитских всех племён.
(Служить другому – просто скотство
Хоть скотоводом ты рождён.)

Мои субботы соблюдайте,
Перетрудиться так легко,
Святые храмы посещайте,
Раз синагога далеко.

И если, люди, по уставам
Моим вы будете ходить,
Рядить и думать неустанно,
Заветы исполнять, хранить -

Я дам дожди вам в своё время,
Произрастания свои
Земля...

Путь держа из Асирофа
Пред броском на Ханаан,
У ларьков воды с сиропом
Тормознули люди роты
И разбили новый стан

На жаре в Фаран пустыне.
Непоследних из вождей
(Верный Сокол, Глаз орлиный)
На разведку вражьих линий,
Посылает Моисей,

Заодно узнать, чем дышит
Этот самый Ханаан,
Где, размахивая дышлом,
Знамя подняли над крышей
Пролетарии всех стран.

От Иудина колена
Халев, Ося, сын Навин,
И ещё с десяток верных
Всех чинов первостепенных...