Тростник на ветру

Когда пели цикады,
и месяц струился сквозь ветви олив серебристым вином,
когда искры души листопадом
усеяли ткань остывшего поля,
я застал свое одиночество.
Когда виноградники полнились потом солнца,
и тучный шепот холмов оседал малахитом,
я принял обет созерцания.
Когда запад, налитый спелым гранатом,
обжигал взгляд долины и плавил ладони рек,
я взял на руки южный ветер
и отнес к себе в спальню,
под кровлю из тростника и соломы.
На ужин – миндаль, молоко и хлеб,
в ночь...

Журчание лилий
и шум тростника
ветер принес
в твою гавань.
Алой грудью рассвета
вскормила
яшмовый берег
волна.
Золотом
листьев осенних
струится
с плеч
нагота.
Лавром и жемчугом
переплетая
волосы,
к зеркалу ты подходишь,
и видишь в нем
пламя восхода.
Яшмовый берег
встречает тебя
запахом
роз.

Возлюблю тя, господи, крепосте моя

К тебе, мой бог великий, вечный,
Желанья все мои парят,
Сквозь тьму и бездну бесконечны,
Где миллионы звезд горят
И где, крутясь, миры в пучинах
Твое величество гласят:

Велик господь, велик и свят
Вещей в началах и кончинах!
Велик величества творец,
В бедах мне щит, в суде отец.

Болезни взор мой помрачали;
Земля разверзлась подо мной;
Как сонм стесненных туч печали
Носились над моей главой.
Переставало сердце биться,
Потек по жилам смерти...

Вспоминается берег реки
И высокие тростники.

Вдалеке над поверхностью вод
Лучезарное солнце встаёт.

Здесь не надо каких-то тирад.
Восходящему солнцу ты рад.

И душа обретает покой,
Вспоминая рассвет над рекой.
2 ноября 2011 г.

Кончалась полная Луна,
Ты – умерла, иль Первой на утёс взойдя,
Волну из Космоса в себя Ты приняла.

Поэт и власть во все века несовместимы.
Особенно когда во власти
один спецназ, незримый.
Наутро мельком передали в «Новостях»,
Что Ты ушла,
Но футболистом Ты ведь не была,
Чтоб память о Тебе почтили
Молниеносной телеграммой из Кремля.
Сказали, после продолжительной болезни Ты ушла.

Да, имя той болезни – «смертельный век»,
Что перемалывает в жерновах отсутствия лица –
Священный...

Сна не было, ловец не вышел на охоту, и
звёзды не окутаны, остались, зеркальных
отражений пелена не раздавила муравья
оно ведь поло, балерина, на пальчиках, свой
танец повела, по безнадёжной, чьей-то теме,
где ограниченность, безверие, аврал, и дара
нет, отсутствует металл, где ползает по
камешкам улитка, свой след оставит, слизевой,
и склон и Фудзияма и покой, приснился, он
заснул, всё, что предшествует блаженству,
сосредоточия вершина, где сакура и пагода
и звон и сад камней и пруд...

Когда душа готовится покинуть гетто плоских будней
И стать Звездой, и горизонты вечности ей раскрывают взгляд,
Не думай, что не свят твой час, в котором ты прощаешься с землей.
Иные души жизнь земная ведет лишь на убой.
Но будь Собой за гранью мнимого существованья – в свободе бытия.
Ведь ты не тело, но душа.
Душа ж твоя – Звезда.
Ей воздух – твердь,
Неповторимость Космоса – ее приметы.
Земля – природою красивая,
По сути же – сыра,
Бледное подобие реальной Жизни.
За глубиной иди на...

Над Колумбийскими Андами
парит стрела кондора;
через влажный тропический лес
крадётся тень ягуара;
Магдалена впадает в Карибское море,
вдыхая
янтарную пыль Эльдарадо;
наркотическим трансом,
мокрый воздух
ползёт
через плантации
сахарного тростника,
через саванны и низменности;
три хребта Кордильер
пробиваются
сквозь амазонские ливни,
воскрешая мелодии
жертвенника,
где стрела кондора
падает,
лёгким пламенем,
в ладонь мертвеца.

Оставив жизнь свой дом стеречь,
Заботы вечные оставив.
Душе отраду предоставив,
Природы созерцаю речь.

Совсем один,как это важно,
Толпе такое не понять.
С толпой веселье лишь желать,
Но это будет днем вчерашним...

-Я видел розовый рассвет,
Как просыпалось осень в небе.
Как золотился хлеба стебель,
Каким бывает теплым свет.

Журавлики летели стаей,
Я видел первый их полет.
Конечно, взрослых и не в счет,
Как малыши взлететь мечтали.

Еще местами серый пух,
Еще растяпы,туго...

Покинув города холодные,
Одну мечту в душе лелея,
Мы все немного земноводные:
Местечко ищем потеплее.

И тварь любая, как ни странно,
На что то всё таки надеется:
Смотри , какая игуана
На берег выползла и греется!

С аллегро перешёл на престо
В шезлонге мыслящий тростник.
Эй, жаба, почеши ка место,
Где раньше был спинной плавник.

И к берегу большими махами
Плывём волне наискосок.
И выползаем черепахами.
И яйца кладём в песок