Толстый

Говорить о любви можно долго, красиво и молча,
Не стыдясь тех желаний, которых прекраснее нет.
Ярким пламенем губ ты ласкаешься так, как захочешь,
И не пряча глаза прочитаешь дразнящий ответ.

Нам завидовать ночью сбегутся наивные звёзды,
Где за толстым стеклом средь зимы распустилась весна.
Говорить о любви можно долго, и если серьёзно,
То пока она есть, мы лишимся покоя и сна.

18.01.2013

Серый асфальт на горбатой дороге
Тихо лежит ни о чём не мечтая.
Он безобидный. Один из немногих –
Тех, кто не хочет заветного рая,

Славы и власти и денег бумажных,
Гамбургер, чипсы и толстую пиццу.
Он не желает быть тёплым и влажным.
Нет у асфальта огромных амбиций.

В жизни своей никого не обидел.
Драться не лез, не ругался с газоном.
Узкой полоски простое покрытье.
Самая скромная в мире персона.

Он не виновен, но все его давят,
Бьют и своими ногами пинают.
Робкий асфальт...

Забрела лиса в сарай,
Для лисы в сарае рай,
Петушка лисичка, хвать,
С ним в лесок она бежать.
Петушок кричал, как мог,
Скрылся с глаз родной порог.
Языком петух владел,
Умирать он не хотел:
- Ох, лиса, красив твой хвост,
Он изящен и не толст!
Ты секрет мне свой раскрой,
Где найти и мне такой?
Да лиса в пути молчит,
По тропе она бежит,
На замочке держит пасть,
Пете наземь не упасть!
Петушок твердит своё:
- Ох, и глазки, ё-моё!
Синь прекраснейших небес,
Засмотрелся даже лес!
Ты...

Когда с утра всё вАлится из рук,
и всё достало;
Когда забыл, что значит слово «Друг»,
и денег мало;
Когда вокруг все заняты фигнёй,
а не любовью;
Когда душа под толстою бронёй
сочится кровью;
Когда несутся годы под откос
курьерским скорым;
Когда любой незаданный вопрос –
немым укором;
Когда на горло песне наступил
(куда там йогу);
И это – всё, что в жизни накопил:
упрёки Богу,
тома стихов, что некуда девать,
да ночь глухая;

То пишешь в стол …
как в Бога – душу...

Неумолимо время, не сдержать
бег монотонный безнадежен .
В осенней зыбке срок мой убирать
поспевшее зерно и что же?

И что ж поделать , подведу итог
того, что только промелькнуло
ряд цифр, судьбой теснённый срок -
нацеленное в сердце дуло.

Напрасно на ученых уповать
вернуть катящиеся сутки.
В обложке синей толстую тетрадь
листая, улыбнут рисунки.

В истертых строчках тщетно, не найти
волшебных слов , молитвы к воле,
вернувшись в прошлое порвать, уйти
из образа знакомой роли...

Ветер знаний сносит крышу.
Улетает крыша вдаль.
Я её уже не вижу.
Мне её уже не жаль.

Мнений ржавые оковы
Разрываю на куски.
Не ищу по миру новых.
Ни печали, ни тоски

Нет по старой, доброй вере
В мудрость разных толстых книг,
В то, что я, по крайней мере,
Хоть одну из них постиг.

Я всё меньше понимаю.
Всё сильней сомнений рой.
А туман иллюзий тает
И даёт система сбой.

За пределом общей схемы
Допотопных аксиом
Стала жизнь моя поэмой
И без маски и без шлема
Заявилась...

Как открыл я толстую книгу,
Так увидел большие две фиги,
На заглавной странице одна,
Другая в конце не сразу видна.

Много букв ещё в ней было,
Много слов перед взором сплыло,
Как читать такие вот книги,
Если в них есть огромные фиги.

Ай да Моська, видать таки она сильна,
Что яростно визжа, всё лает на слона.
Но ноль внимания к шавке очень важный слон,
Не видит и не слышит Моськиных метаний, он.

Шёл беззаботно слон и хоботом махал,
Всех глупых шавок на пути не замечал.
Но по дороге той, куда-то мышь бежала,
И сдуру, вдруг замешкалась и заплутала.

Опомнившись, слона она тут увидала,
Решила проскочить там под слоном дурёха,
Слона мышиная возня же испугала,
Да так, что не бывало с ним переполоха.

Слон в ужас...

Недостроенный дом за высоким забором,
Смотрят жалобно окон пустые глазницы,
Там собак беспризорных живучая свора,
Смотрят окон на мир боевые бойницы,
И бездомный таджик все от зависти злится,

Ждут хозяина преданно толстые стены,
Дверь закрыта на вечный амбарный замок,
Дом живой, есть в нем скважина, трубы как вены,
Печь продрогла, давно уж не вьется дымок,
И фундамент от зимнего снега промок.

Но напрасно людей ждет покинутый дом,
Ведь хозяин его уж давно на погосте...

Меж таяньем - замерзаньем,
Желаньем и содроганьем,
Возможным и непреложным
Расставлены знаки ложно.
А после точки - всё снова,
Но не со взрыва - со вздрога:
Молчанье не станет словом,
Сбежит тропа от порога.

Меж замыслом - содержаньем,
Меж помыслом и поступком,
Порывом - существованьем,
Как тонкая льдинка, хрупким
Осталось моё былое
В юдоли звезды летящей...
Забвение толстым слоем
Покрыло миг настоящий.