Ткани

Пристегнуть ремни.
Ветер дует с Венеры.
Мандариновый вечер вдохнул в свое тело
любовников дионисийских закатов.
Плотские розы падают алым огнем наготы.
Ветер пляшет в медных палатах
сгустка небес.
Пой, золотая свирель пастуха Эроса,
заливайся, флейта гибнущей
солнечной диадемы,
ночные псы, смыкайте черные челюсти,
звезды, рассыпьтесь постелью.
Мы начинаем путь к истокам рождения
праздника.
Ева, мать грехопадения,
собирай в жемчуга-ожерелья
хороводы сердец…
А на утро, когда...

Странно, но что-то гложет –
Черви сомненья, группой,
Ткань разрывают кожи,
Тело, вгоняя в ступор.

Мне бы собрать их скопом,
И каблуком к бетону,
Или сачком к циклопам –
Рыбкам на корм придонным.

Но, как дурак, жалею;
В банку – поодиночке!
Если снесу в аллею –
Только живых и ночью.

Скользким – дорога в землю.
Не доходя до края,
Лучше пойду и внемлю
Тем, в ком души не чаю.

Когда слова ложатся на бумагу,
Как шпроты, увлажняя бутерброд,
Тогда испортит маслянистость сагу,
Солоноватой жирностью острот.

Когда слова, тяжёлые как гири,
Несклонны вовсе к перемене мест,
В классически безжизненном ампире –
Дворцом – застынет филигранный текст.

Когда слова, колючие и злые:
Кусаются, царапают и жгут –
Смысл, как слуга, живёт на чаевые
И не рассчитывает на законный суд.

Когда слова и жизнь неразделимы,
А масло лечит исцарапанную ткань,
Тогда по цели бьёт...

Итлина:
Мудрость веков, буквы и руны,
Смерть и любовь, время рассудит нас.
Чьим будет первый, чьим последний мира час?
Никто не скажет сейчас.
Брось сердце на алтарь судьбы
Горят в ночи костры.

Геральт:
Презрев традиции, уклады, ломая стены в прах и пыль
Любовь и в древности глубокой была такой, как в наши дни.
Эльфийка, дочка старшей крови, сорвав величия покров,
Судьбу связала с человеком, пришельцем из других миров.

Крегеннан:
Иной любви не суждено быть долгой,
Ростки её...

Кто в стог меня воткнул, не знаю,
Как, впрочем, и не знаю, для чего.
И вот я в стоге этом пребываю,
Как инородное, чужое вещество.
Меня годами люди слепо ищут,
Как истину в бескрайнем море лжи.
Хоть что-нибудь так хочется мне вышить,
И рядом вроде жизни ткань лежит,
Но я бесцельно в стоге пропадаю,
Не ясен мне вселенский мой удел.
Булавкой быть, иль брошкою мечтаю,
Иль острием Амура быстрых стрел.
Мой мир пока - большая сена куча,
Мир, что за ней, мечтами лишь пьянит.
Но знаю точно...

Протяжным криком петухов
Мне снова утро чешет ставни.
(Как эти связки не устали
Рвать трелью ткань эфирных снов)
Чтоб врезался рассвет стеною,
И закипел бродячий стан
Погони за слепой молвою
До пота с кровью тщетных ран,
Ран от побед и поражений
В делах, заботах ради дел –
Глухое царство упражнений,
Где каждый что-то не успел.

А мне даосское молчанье
Красноречивей всех баллад,
И этот крик, и этот смрад
Комедиантскою печалью
Сидит на сердце, жизни миг
Тут подается, как пародий...

Где-то кошки жалобно мяукают,
Звук шагов я издали ловлю...
Хорошо твои слова баюкают:
Третий месяц я от них не сплю.

Ты опять, опять со мной, бессонница!
Неподвижный лик твой узнаю.
Что, красавица, что, беззаконница,
Разве плохо я тебе пою?

Окна тканью белою завешены,
Полумрак струится голубой...
Или дальней вестью мы утешены?
Отчего мне так легко с тобой?

1912

Тебе молюсь... Так значит так люблю,
Что о себе уже совсем забыла.
Врастает сердце в красоту Твою,
И молча внутрь Твою вбирает силу...

Тебе молюсь...Так значит найден ключ
к воротам царства... Рядом жизнь иная.
Что хочешь делай, — отлучи, измучь, —
я о себе уже совсем не знаю...

Тебе молюсь. Извне устремлены
все силы внутрь, в тишайшие хоромы,
И проросли, и зацветают сны,
и стала плоть прозрачно невесомой.

Как мир возник? Пока молилась я,
дух одевался световою тканью,
и...

Проснулась. Вновь одна. В отъезде муж.
К окошку подошла совсем нагая
И перед тем, как ей идти под душ,
Сняла накидку с клетки с попугаем.

Сжимала сладострастно телефон,
К губам его держа как можно ближе:
"Жан, приезжай, нет-нет, в отъезде он..."
В ответ же, словно туча над Парижем

С дождём по крышам: "Нет, я не могу
Уйти из офиса... сегодня старший".
Подумала она - какой Жан лгун,
Наверняка флиртует с секретаршей.

И что я поднялась в такую рань? -
Нырнула вновь в постель...

Брахма великий – творец и скульптор,
Ты сохраняешь мгновенья в веках.
Ты – центр вселенского культа,
Ты – столп мира и свет на свечах.

Брахма – смешной или ужасный,
Ты равновесье начал и концов,
Ты – уверенность, что мир не напрасно
Дышит, живет, ожидая Гонцов.

Брахма, которому страх безразличен, -
Ты охраняешь Творенья Закон.
Голос Твой миры увеличат
В тысячи раз, ибо знают: Ты – Он.

Брахма – меж Вишну и Шивы – судитель,
Множество ликов и сотни имен,
В предначертаньях...