Терние

Интеллегентность для себя,
Другим - застенчивость улитка.
Зачем смысл чувств для колобка,
Фругменту золотого слитка?
2004-04-15 11:36:40

dlden:
Что другим, что себе –
То из области разума…
Смысл меж пальцев песком утечет
Золотым или кварцевым
Но всегда в недосказанном
Область чувств, потерявшая счет.
2004-04-15 12:03:13

Artur:
Неизбежность сквозит в пессимизме этическом,
Что до слов красоты, успевают всегда,
Литераторы ловкие, словесники шустрые.
Да, правда там есть...

Вышел Сеятель на поле,
Слово сеять по земле,
И легли по Божьей воле
Зёрна Истины и Соли
На людском добре и зле.

Те упали при дороге,-
Птичий корм удел их стал, -
Глухотой сердца убоги,
Сатана их хлеб украл.

Что упали на каменья,
Быстро с радостью взошли,
Но слабы проныр коренья,
Соблазнились от гоненья,
Страх и ужас их сожгли.

Пало в тернии иное,
В тень забот и суеты.
Одурманило земное
Сном богатого застоя,-
Терни похотей густы,
Слов соцветия пусты.

А на доброй-то...

В маленьком городе Терни
Давно когда-то жил,
Служивший Богу и Любви
Священник Валентин.
Сей падре предан до конца
Был миссии своей:
Венчал влюблённые сердца,
Потом – крестил детей.
Для него блеск влюблённых глаз
Был выше всех похвал
А императорский указ
Он даже не читал.
А если и читал, то что
Указ тот изменил?
Священнику указ – лишь Бог
А Бог благословил.
Венчая пары, Валентин
Их радость разделял.
Поэтому он счастлив был,
Счастье другим даря.
Но кто-то Клавдию...

Как часто делится любовь
На боль ,обиды и сомненья,
Сжимая в обручи оков
Святое жизни проявленье.

Сжимая в жёсткие тиски
И ограничивая в главном--
Себе быть верным без вины,
Сияя светом первозданным.

И льются струи-горюны,
Вливаясь в струи наслажденья,
И в чаше, вроде бы,любви
Осадок--горечь, сожеленья.

И вот отравлено вино
Сладчайшего нектара жизни.
Кому ты дашь испить его,
Кого отравишь грязью мысли?

Любимым! Тех, в которых ты
Души не чаял, и вернётся
Любовь зажатая...

Озари моё сердце, Христос!
Я устал от блужданий во тьме.
Посмотри! Я к распятью принёс
Сокрушённое сердце Тебе.
Подари мне звезду Рождества!
Я её до конца сберегу.
О, внемли! Моя просьба чиста –
Я солгать у креста не могу.
Назови меня сыном Своим!
Хочешь – «блудным» - согласен на всё.
Но прими меня, Отче, прими
В непорочное лоно Твоё.
И пустыня страданий и слёз
Под покровом небесной руки
Станет радужной россыпью звёзд.
И в лазурь превратятся пески.
Силой Крови, текущей с креста...

Ученики тогда вернулись
И весть Иисусу принесли,
Сколь многие душой проснулись
И к вере истинной пришли.

Иисус спросил: "А кем считает
Меня Израильский народ?"
"Кто за пророка почитает,
А кто Крестителем зовёт", -

Они Иисусу отвечали.
"А ваше мненье каково?
Вы сами - кем Меня признали
И посчитали за кого?" -

Спросил Иисус. И Пётр ответил:
"Ты Божий Сын, и Ты - Христос".
Иисус сказал: "Блажен и светел
Ты, Симон, ибо произнёс

Не от себя ты это слово,
А Бог открыл тебе его...

Вновь зовёт Лорелея, фарфоры
Винодержные тучным волнам
Раздарим и сквозь вечности хоры
Уплывём к темноскальным стенам.

Зной алкают младые сильфиды,
Тризны мая беспечно легки,
Серебряные перстни юниды,
Ах, роняют с воздушной руки.

Так и мы рукавами возмашем,
Спирт нетленный всегорний допьём,
Кто заколот суровым апашем,
Кто соткнут арабийским копьём.

Много ль черни о мраморы билось
И безсмертием грезило, сих
Не известь беленой, а увилось
Померанцами гроздье благих.

Вот...

I

Не изжити, Господь, агнцам страхи Суда,
Поржавели в сребре херувимские трубы,
Ангелки умерли, так созвали сюда
Неживых царичей чернецы-страстолюбы.

Смерти ждали, равно ж неурочно пришла,
В очесах агнецов и Звезду угасила,
С елок сняли шары – кутией зазвала,
Пировать нам теперь, аще Божия сила.

Вижди, нет у жалких и цветочных рядниц,
И музыков они удушенных не спрячут,
При Ироде пили, ныне падают ниц,
Над колодами пусть векоприсно и плачут.

Лиры наши тяжки и были на миру...

Хочешь, я позову тебя, за тюльпанами, на Луну?
На прогулку по небу синему, хочешь - в сказочную страну?
Если хочешь, пройдёмся по радуге, полетаем на облаках,
Через тернии звёзд туманности, я тебя пронесу на руках…

Хочешь, я позову тебя? Мы с тобою встретим рассвет.
А потом, мы пройдёмся аллеями, в старом парке, а, может, нет.
Может, нет, мы присядем под клёнами, я тебя обниму за плечо,
И потом поцелую неистово, прямо в губы, в запой, горячо.

Хочешь, я позову тебя, мы с тобою...

За ересь рифм взошедшим на костры,
Узревшим в зеркалах судьбы поминки,
Вотще постигшим правила игры,
Великодушно возлюбившим цинки;

Пытавшимся в пустой размер облечь
Веселье черни и пророков мрачность,
Пусть будет эпитафией вам речь
Поклонных дней, их темная прозрачность.

Ан солнце закатилось на века
В очах богоподобного Гомера,
Хромает всяка новая строка
И зрящих расхолаживает сера.

Но пройден до тройной развязки путь,
Повержены тираны поколений,
Нельзя теперь и в сторону...