Сухой

Пришло на мою память,
Как Богом своим послан,
В Египте перед жрецами
Бросал Моисей посох,

Кольцом извивал в гада,
Хоть фокусником не был,
Грозил фараон рядом,
Но слышал пророк небо.

Кривились жрецы гордо:
"И мы, мол, так умеем!"
И вот из тростин мёртвых
К пророку ползут змеи...

* * *

...Начиркавшись коробками,
Слегка опалив пальцы,
К таблетке несёшь пламя,
На ней - глюконат-кальций.

Сверкая глазком красным,
Задвигалась твердь, темнея,
И вот из...

тяжела вода в коромыслах
равновесье мысли
освободи лихи помысли
время быстро капает
из ведра жизни

стали легкими коромыслы
стали ли легки мысли?
иди по воде, аки по суху
не оглядывайся
чисто живи

о, Время - ты жестокий враг
как быстро превращаешь
прекраснейшую розу в сухие лепестки
да,
все что рождено – увы,
увянет
встает светило и выпала роса
она одна никогда не станет старой

и отражаются в росе глаза
и роза молода
и все так головокружительно
любовью пахнет
божественный от юности исходит аромат
и также и от тех,
кто безумствует в любви
и тут уж бессильно само Время
и наша Память
безумная Любовь нам возвращает вновь
и юность, и огонь и дразнит Раем
вдыхаешь...

Недавно на госсовете по развитию села…
Чтоб Русь родная с голоду не померла.
Проблемы дружно села там обсуждали…
Путин с Жириновским корни вспоминали.
Откуда у кого корни родовые появились
И где прапрадеды их ютились.
На госсовете совсеми они поделились
И все корнями Жириновского удивились.
Вот решил пробежаться по своим корням…
По Донским родным весенним хуторам.
Где прапрадеды когда-то поселились…
Да! Хуторами своими гордились.
С раннего утра допоздна все трудились…
Работать...

Мышь скребётся под полами,
Жизни ниша её там.
В высоте поёт над нами,
Птица славу Небесам.

Но у птицы жизни ниша,
Всё же не в выси небес.
Она воздухом лишь дышит,
Ну а кров ей дарит лес.

Нишу жизни вод стихия,
Дарит тем, кто живёт в ней.
Для них смерть, места сухие,
Нет им места средь людей.

Всем своё пространство жизни,
Свыше на Земле дано.
И в чужом мы станем лишним,
Нас собой убьёт оно.

И от бед не скрыться людям,
Под водой иль в Небесах.
Полной жизнью жить не будем...

Словно преклонный старец, вечер в окно стучится.
Солнце, бросая вёсла, тихо идёт ко дну.
Полночь вплетает в косы шлейф тополей серебристых,
что освещают дорогу, будто туман луну.

Словно звезда упала, в скверах вздохнула полночь.
Тени, сродни иконам, скорбно мостятся в углу.
Тают дальние окна, влага чёрная точит
камень глухого фасада, будто прибой скалу.

Словно прождав столетья, ты открываешь ставни,
ветер врывается в спальню, тяжесть срывая с ресниц,
и, как сухие листья душу твою...

Этот лес кем-то был заколдован,
Не слыхать голосов птичьих в нём.
Иногда лишь в ночи крикнет ворон,
Предвещая тем встречу со злом.

Не живёт даже нечисть лесная,
В заколдованных этих местах.
Их природа недобрая, злая,
Даже ей подарить смогла страх.

Здесь стволы у деревьев сухие,
Листва, ночи черней на ветвях.
На полянах цветы не живые,
Вместо ягод здесь дробь на кустах.

Не идёт здесь лесною тропою,
Зверь лесной, здесь никто не живёт.
Поросла она бурой травою,
Не живой и...

Белый шум облаков над песком. Высыхающий пруд.
Предвкушенье дождя заполняет пространство. Лес катит под горку.
Монотонно дорога ползёт. Замыкается круг.
Лучший кадр – как призрак, как в стоге сена иголка.

Я сажусь на ступеньки земли, разбавляя травы пустоту.
Чёрной тучей ныряет небо в зеркальную лужу.
Горизонт тяжелеет, жар полдня уснул на посту.
Я смотрю в объектив – объектив тишиной перегружен.

В первой капле дождя отражается мокрых волос
металлический блеск и полночных фонариков...

женщина хочет любви
женщина хочет Любить
но у мужа сухие глаза
ему некогда,
у мужчины дела…
женщина зал танцев нашла
танцевала как фея
и расцвела!

надо ж такому случится,
учитель танцев влюбился
а как ее не любить
женщине хочется жить
когда все домой разошлись
они все кружились
и кружились

Ты сбрасываешь
тяжесть полдня с плеч,
ты обретаешь признаки тени.
Я молюсь на твою наготу,
закрывая глаза, забывая сказать – прощай.
Первые звёзды,
оставившие
миллиард световых лет за дверью,
застают –
тусклый плафон на кухне и остывающий чай.

И мы будто скользим с тобой
вдоль вечной осенней аллеи,
тревожа сухую листву,
отмечая каждый малозначительный штрих,
из пункта А в пункт Б,
две городские тени,
предпочитающие молчание
всему вышесказанному до них.