Сухов

Суров мой Бог и справедлив мой друг,
Но недосуг оправдываться, Отче.
Лубочный жанр расхваливает вслух
Тот самый круг, в котором я был зодчим.

Не радует итогом разговор –
Выносит сор из комнаты старуха…
Я очень сухо завершаю спор,
На руку скорую, банально – оплеухой.

Всё отмирает – и добро и зло.
Скрипя, весло ломается о волны.
Игорный мир, в который занесло,
Кричит ослом испуганным, но вздорным.

Ослица где-то радостно вторит.
Мне льстит напоминанье о мессии.
Спесивым...

Подарки долгих вьюг – пушистые сугробы –
Зовут меня войти в трескучий зимний лес,
Покрыться серебром последней высшей пробы,
Что медленно парит с бессолнечных небес.

Хрустальной тишине послушно я поверю,
И лес на плечи мне накинет снежный плед…
Где ребус из следов сплели лесные звери,
Останется и мой глубокий тёмный след.

Холодный старый Дед в мохнатой вьюжной шубе
Опустит посох свой, колючий и сухой,
На кончик носа мне, на уши, щёки, губы…
И зазвенит душа морозной чистотой!

Промелькнули поезда.
И платформа далека.
Стынет белая звезда.
В небе тесно от песка.

Серебристое кольцо
вкруг звезды легко дрожит,
на морозе жжёт лицо,
хладный свет струёй бежит.

Снег скрипит. Неровен час
сердце встанет. Помолчим.
Миг – сегодня и сейчас,
завтра – буроватый дым.

От чего же, милый друг,
ты смеёшься тишине?
На морозе холод рук
стал губительней вдвойне.

Разве стоит пожалеть
об ушедших поездах,
не сорвать стоп-крана медь,
чтобы встала буксы твердь,
искры...

В бурой воде трепетали гигантские рыбы,
ящер шуршал чешуёю в янтарной траве,
над водопадом нависли гранитные глыбы,
весом своим устремясь к голубой глубине.

Прошелестели стрекоз золотистая стая,
пальмы качнулися, дрогнули ветви лиан,
вышла горилла неспешно, и лапа большая
дёрнула стебель, порушив букет икэбан.

Принялась грозно трубить, танцевать по поляне.
Замер в болоте бревном молодой крокодил.
Взор обратив свой стеклянный к большой обезьяне,
как примеряясь, как он бы её...

Дыхание
Индифферентнее, безучастнее,
Как русло реки.
Золотые прутья впустят
Глоток неба,
Обезображенного
Зимним дождем.
Ожидание благословения ночи,
Горькой кофейной гущи,
Чтобы уйти за пределы видимости.
Вчувствование в пустоту дороги.


2

Заметает белым шелком, белой сыпью,
Белой резью
Лабиринты, отпечатки, мысли-формы
Прошлогодних сновидений.
Переезды, переезды,
Эпизоды, эпизоды,
Бесполезность
Страхов, боли,
Многоточия и слова,
Только звезды, только звезды...

Обычный вечер был.
Простой обычный вечер.
Такой быть может, был,
Как тысячи у нас.
Горели фонари
Как сплавленные свечи.
И всё бы ничего…
В после рабочий час.

Шум городской притих,
Кто спит уж мало-мало.
И в сером дыме неба
Нет ни луны не звёзд.
Высотные дома.
Дворы больших кварталов.
Бетонная тоска
И скука в полный рост.

Сегодня он устал.
С кем, братья не бывает.
Аллея из цветов,
Немного тешит взгляд.
Идёт себе один,
Идёт и ковыляет.
И вроде рад всему.
И вроде бы не...

Прекрасна ранняя весенняя пора,
Она манит своей улыбкой первозданной,
Еще на древе не явилась и листва,
А я вдыхаю воздух свежий и дурманный.
Вчерашний дождь сухую землю напоивший
Ушел надолго в неизведанную даль,
И лучик солнца слишком быстро осмелевший
Сильнее греет, и немного сердцу жаль.
Немного жаль, что знойным будет лето,
Что скоро кончится весенняя пора,
Что дальше, день за днем, и здесь и где то
Палить все будет невозможная жара

Ивы роняют прутья
В плесень и цвель воды.
Ветер лениво крутит
Пыли белёсый дым.

Серый татарник, сливы,
Чахлые тополя
Ливней, прохладных ливней,
Жаждет и ждёт земля!..

В пыльной закатной мути
Солнце багровый зрак.
Вспыхнет на перепутье
Ржавый дорожный знак.

И разведёт пути нам
Лето по спинам трав.
Русла. Сухая тина.
Старой реки рукав.

Старых надежд остуда.
Старых печалей ржа.
Скрипнет, в часах кружа,
Вечной любви минута
Из никогда, оттуда

И проливного чуда
Жаждет...

Жара и море, свет и пот...
А где-то дома дождик льёт
На золотом одетый лес
И в бездне голубых небес
Печальный клин в закат плывёт...
Да, где-то осень, свет берёз,
Полынный запах, рокот гроз,
Паук в прозрачной паутине,
Да на деревьях первый иней...
Всё, что с собой сюда унёс.

Жара и море, пот и свет,
Когда сухого места нет
Ни на спине, ни на груди...
Восьмое море впереди,
Ненужный звон чужих монет!
Жестокий зной чужой земли,
Моря, проливы, корабли,
Чужая речь чужих племён...

Я променял вино на воду,
Сухой закон, на божий суд,
И где то там несут свободу,
По томному речному броду,
И не затейливо живут...
Они сменили хлеб на язву,
И нищих повели под кнут,
Одних секут,иных за разум,
И за неправильную фразу,
Как пряник из печи сомнут.
Они сменили честь на веру,
И верных привели на трон,
Все на поклон,все на измену,
Цари ведь знают словам цену,
Для них слова всего жаргон.
Мы променяли дань,на слово,
Теперь лишь словом тем живем,
И ждем порой пути иного...