Сцены

Кто из живых знает меру сердцебиения?


Ноябрь бульваров небесного Иерусалима...
Выцвела в плаче по храбрым листва.
Постель великого одиночества...
Вновь пробует Создатель прочность своих "изделий",
Пробует Свою тонко-прочную Власть.
Слышишь, какой аромат исходит от еще нераспустившейся розы?
Кто ты была ей на самом деле?
Кем я ей стану, когда она меня назовёт?
Господь держит вверх ногами книгу жизни...
Когда же приходит безвременье в Его сердце,
Он прячет розу в футляр,
Прописью...

Любовь давала крылья мне летать над миром,
В безбрежии пространства я не знала пустоты,
Над ледниковыми высотами Памира,
Лишь для меня огни горели жаркой красноты.

Ныряла в горные холодные озера,
И радиолы с эдельвейсами рвала в камнях,
Они не краше, чем ромашки у забора,
А одуванчики все те ж, что в наших деревнях.

Ты разлюбил...Я у подножия Памира,
Не поднимает Дух Святой над высотой горы,
И не поможет здесь протекция эмира,
Молитвы и роскошные, щедрейшие дары...

Не стреляя я сам по птицам,
В том не смог помешать другим.
Но добру, мало лишь молиться,
Нужно, в деле своём, стать им.

Властью данною судьбам Богом,
Нам назначено наше в ней.
Что тому вопреки — пороком,
Назовёт скорый суд людей.

Создают о былом легенды,
Чтобы было мечтать о чём.
Но везде возле счастья беды,
И в дне нынешнем, и в былом.

Нереально вчера и завтра,
Жизнь, в сегодня, живут меж них.
Они — стены судьбы театра,
А меж них, сцена дней Земных.

Жизни роль я сыграл...

Он выходит на арену
Как солдат в последний бой.
Человек несовременный.
Весь раскрашенный такой.

Не видать лица под гримом.
Прячет лысину парик.
Личность клоуна незрима.
Скрыт от зрителей старик.

Не видна его усталость.
Не видны народу боль
И отчаянье и ярость.
Спрятал всё. Осталась роль.

Вновь играет идиота.
Вновь его на сцене бьют.
Клоун болен. Он измотан.
Но в душе совсем не шут.

И жива стальная воля,
Благородство, острый ум.
Только людям нужен нолик
Создающий дикий...

Ушел из жизни русский певец…
Был Великий! Он Российский творец!
Всю жизнь посветил он сцене родной
И вот Кобзон! Ушел на упокой.
Хотя русский народ его не забудет!
Исполнения в записи, слушать будет…
Добрым словом Иосифа поминать!
За упокой свечку в храме зажигать.
Чтоб душа Кобзона в небе жила!
Яркой звездою, вечно горела она…
Как песни его на земле звучали!
Души народа… всегда согревали.

Молчат бездушные сонеты
О торжестве желаний дам.
Словами тёплыми согреты,
Они просты не по годам.

Они владеют телом знатно
Своим. Тому, кто подойдёт,
Дорог не вычислить обратных,
Там будет всё наоборот.

Они от голоса мужчины
Способны таять, как свеча.
На всё находятся причины,
Занять друг друга по ночам.

Они давно узнали цену,
Ещё не срезанным цветам.
Их выход, - будто бы на сцену,
И шлейф угодий по пятам...

02.12.2014

Даже если слова все рассказаны,
Если рифмы закончились вдруг,
Мы с тобою мелодией связаны,
Что звучит при пожатии рук.

Каждый день начинается заново,
И не знаешь, что ждёт впереди.
Мы на сцене, и подняли занавес,
Знаем роли свои? Поглядим...

И пока жизнь даёт представление,
До конца не написан сюжет.
Не страшны нам любые сомнения,
Потому что у нас их и нет.

24.12.2014

В театре, однажды марионетки,
Свободу проявить в игре решили,
Собрали для того свои монетки,
И режиссёра сбоку пригласили.
Свободу воли хором изъявили,
И тотчас сцену в митинг превратили.

Смотреть на это представление,
Желающих собрался целый зал,
Но режиссёр все нити управления,
Так незаметно взял, поотрезал.
Сидят актёры смирно без движения,
И нет у них уже и вдохновения.

Мы все актёры в жизни с управлением,
Марионетки, что в театре представляем,
Свободу выбора под настроение...

Кто ты, в семь по вечере
Накрывшая на стол стихи
Этим золотом глаз, обожженным на небе,
В этом платье, обнаженной до пят,
Эти тексты делая откровеньем..
Целовала жизнь в губы
И била их в кровь строки.
Воск медлительно капал
В нимбах горящих слов...
Называл слог за слогом
Затихал
В ожидании наших скрещенных рук
До разрыва теней
Под одеждой усталого ветхого мира...
Я однажды проснулся,
Я однажды стоял у провала
И обмакивал сердце в твои чернила,
Этой бурной реки над небесным...

Вот вам женщина-змея,
С ней два обер-манекена -
Вместе – шведская семья
И советская рок-сцена.
Пусть сантехник-скандалист
Во все щеки дует в тубу,
В зале каждый кагэбист
Ловит смысл, сжимая губы.
Всё охвачено огнем
В кружевах из какафоний,
Очень скоро мы умрём.
Будет повод для симфоний.