Строй

Всего лишь миг один,
И станет большей дата.
Сквозь время мы летим,
Не повернуть обратно.

Всего лишь один шаг,
И мы в другом пространстве.
Другой страны в нём флаг,
Другой строй в государстве.

Как мало и как много:
Лишь шаг и миг в пути.
И как он может долго,
Иной раз в нас идти!

Шаг сделав, постареем,
Попав в беду мы, в миг.
Шаг тот версты длиннее,
А миг — как год велик.

Мы каждым шагом, мигом каждым,
Изменим мир и себя в нём.
В них мир то с лаской, то накажет,
В них...

На границе весны и усталой зимы,
В океаны огромного неба
Из осколков былого - седой белизны
Март взирает пушинками вербы.

И умылась дорожных асфальтов чернь
Первой струйкой оттаявшей лужи
Словно маршалу снегом последнюю честь
Отдает на прощанье строй стужи.

Тоньше, тоньше ноздрястый ледовый гранит,
Улыбается солнцу прохожий.
И восьмёркой веселой сплетается нить
На рисунках картонных обложек.

И откуда взялось это море цветов!?
Толь веснушки базаров проснулись?
Суетливые...

Чтоб вести рассказ спокойно
Спросим мудрецов достойно:
Кто же тайны нам покажет?
Кто нам о Таро расскажет?

Слышим голос мы Степана:
«Всё пошло ведь от цыгана»,
«Нет», - сказала Степанида, -
Это всё из Атлантиды!»

Говорит друид нам Рота:
«Карты все от бога Тота,
Чтоб себе прибавить веса,
Дал он их жрецу Гермесу!»

Да, история не сладость,
Говорить о ней не в радость.
Даже то, что было былью
Всё давно покрылось пылью.

Мы ж арканы вам покажем,
Об Иване всё расскажем,
Не по...

Как мало мне надо... Как много мне надо!
По жизни бы вместе, до смерти бы рядом.
Я, ты и любовь. Вот такая триада.

Как нет лепесков у цветка винограда,
Но ягоды станут в свой срок всем отрадой,
Так зыбки границы у рая и ада.

Чтоб вспыхнуло пламя, достаточно взгляда,
Довольно лишь слова любви безоглядной.
В молчании мысли не знают преграды.

Как мало мне надо... Как много мне надо!

На знамя любви боевая армада
Ровняет свой строй в ожиданьях парада.
Весенней раскраски губная...

Летели гуси стройной вереницей
Впредверьи зимних холодов и вьюг,
Их компас внутренний указывал на юг,
Летели вдаль, чтоб снова возвратиться

В родимый край озер и камышей
С туманами и писком комариным,
Где мать-гусыня вылупляла малышей,
Обогревала ласково периной.

Но крепкие серьезные мужчины
Расставили на поле муляжи,
Укрылись сеном, ружья расчехлили,
Добычу дожидалися в тиши.

Гусь - птица умная и очень осторожна,
Известно всем, что гуси Рим спасли.
Сезон охоты позволяет...

Ромашки кистью белой
Раскрасили траву,
А Бог рукой умелой
Качал полей волну.
Окутана мечтами,
По полю, дева шла.
Ромашки с васильками
В одну судьбу плела.

Когда-то синеглазый
Любовь ей обещал.
На нежном теле девы
Веснушки целовал.
Он лгал, да так умело
Слова из звёзд срывал.
И лепестки ромашки
Словами обрывал.

Остались только фразы,
И жёлтая тоска.
На сердце девы, раны
И мысли как смола.
Напилась дева ветра
С рассветной синевой.
Упала в поле лета
Молочною спиной...

Я не воевал в Афганистане –
Жизнь меня зачем-то сберегла.
Эти годы для меня не стали
Рубиконом, где смерть пролегла.
Но, наверно, в предыдущей жизни
Я был воином, как и сейчас.
В ратный строй для защиты Отчизны
Становился порою не раз.
Потому что походные трубы
Оживают в душе по весне.
И горячие женские губы
Провожают на битву во сне!

Сеют слухи тут и там...
Конец приходит казакам.
Будут их здесь выселять...
Иногородних заселять.
А коли слухи по ветру пошли...
До казаков они дошли.
Казак ногу в стремена...
Конь понёс его сполна!
А коль рог здесь протрубит...
Казак в строй уже спешит.
Шашки у всех уж наголо...
Здесь казачество вольно.
Только им отдай приказ...
Головы полетят... зараз, подчас!
Будут головы рубить...
Никого здесь не щадить,
А коль водчёнки подвезут...
Значит всем придёт капут.
Иногородних не...

Дело боялось или он его, зарекалось, не попад-
ать в руки, стремилось от скуки или веселья ради,
разнообразия пряди, косы, локоны, мыслей кок-
оны, снежок и конечно на посошок, на коня, дел-
ьца дельце, севера северен, юга гривна, висель-
ника пятак, серебряника мастак, мастер, сборщик
податей и налогов, паруса ракурс, правого уха
первосвященнического раба малха, иоанна-ага-
сфера, в том и была его вера, в сумму историй с
неопределённостью споря, демиурга основа, пу-
тать истину...

Лишь небо, кислым молоком,
лишь тротуары, влажной сыпью;
сентябрь бормочет бледным ртом
свои прохладные молитвы,
под угасающей травой…
На разъедающей палитре –
лишь парков грязная гуашь,
лишь скверов старческие жилы;
запруда сна, пустынный пляж,
уставших глаз сырая глина,
дрожащих рук скупой пассаж,
поймавший в сети прядь любимой,
или дождя неровный ритм,
где взгляд души – хрусталь вспотевший,
что отражается кромешно
в осколках луж, что говорит
на языке листвы сгоревшей,
и...