Строителям московского метро

Что же случилось Россия с тобой?
Кто нам ответит на вопрос вот такой…
Траур по погибшим в самолете не прошел,
А русский народ… смерть в автобусах нашел?
Один загорелся почти под Москвой,
Другой перевернулся, стоял один вой…
Пострадавших оказалось тридцать пять,
Без смертей не обошлось, - здесь опять.
Семь человек в автобусе погибли…
Их жизни в дороге, в рассвете сил сгибли.
Как это родителям теперь пережить???
Будут вновь Президента винить,
Что порядок в стране не наводит…
Русь...

Разграблен город и разрушен...
Челны скрываются в туман.
Эх,и отвёл ты нынче душу,
Отважный Стенька-атаман!

И бравые твои ребята
За каждый куш попьют сполна.
Что им фарфор,шелка и злато?!
Что им персидская княжна?!

Не ценна жизнь в разбойном стане,
Сегодня жив,а завтра нет.
Молвой о Разине Степане
Наполнен весь Московский свет.

Не счесть разбитых караванов
И сложенных голов не счесть!
В глазах лихого атамана
Свобода,равенство и честь.

Усы закручены бодряцки,
Давно...

...Позиция Америки не смела,
Россия рулит где Босфор и Дарданеллы.
"Турецкий хадж" поделен пополам.
Османский мир утратит вес,-не вам,не нам.

Нас долго злили халуи со всех сторон,
Но онемеет второпях их пан-барон.
"Непотопляемый" был очень далеко,
Подводным флотом заминирован легко.

А Запад катится по горочке крутой,
Предиктор правит исламистскою весной.
Никто не в силах запретить гостям хулить,
Начнет Европа о пощаде всех просить.

И вес Москвы еще никто не отменял,
Московский...

Вновь огни за окном безразлично моргают кому-то,
И вагонная дробь затухает с обеих сторон.
Остановится поезд московский всего на минуту,
И я тихо ступлю на ночной молчаливый перрон.

Звонко треснет в ночи от мороза сухая лесина,
И почувствую разом, как в лёгкие холод проник.
В безнадёге уткнётся мне в ноги замёрзшая псина
И затихнет, пытаясь согреться хотя бы на миг.

«Что, дружище, замёрз? Ну, иди, я тебя отогрею!»
И горячей ладонью замёрзшие трону бока.
«Я подумал сейчас, и...

Столбы, увешенные проводами,
Сараи из балконов, кто во что горазд,
Ремонты трасс, идущие годами,
В московской саже почерневший снежный наст.

Людишек злых и алчных стаи всюду,
Притворство церкви, казнокрадство, мрак и блуд,
Наверно, за кликушу принят буду,
Когда всё расскажу, что происходит тут.

Загубленные в войнах души шепчут,
Не упокоено живут в дождях рябых,
То выпадут зимой, как снежный жемчуг,
То в облаках мелькнут в колодцах голубых.

Ведь есть на свете белом земли...

Глядишь на Московские квартиры, отели,
От этой красоты впрямь все обалдели…
Вглядишься в глубинку русского села!
От увиденного села, - пробивает слеза…
Кто ж будет столицу родную кормить???
И другим городам, - есть хочется, пить,
А сёла забросили в города подались…
Видно все жить, в городах собрались.
Город он лучше, чем Русское село…
В нем по жизни завсегда весело!!!
На утреннею дойку не надо бежать…
Там в стойле коровы нигде не стоят.
Только города, - кто кормить все будет?
Коль...

Студент-элита молодежи.
Клыками рвет гранит наук.
Из храмов всех ему дороже
Родной московский институт

В сырой берлоге из бетона
Его больной усталый мозг
Вникает в батальоны формул
А ночью-спит не видя снов.

В угаре общежицких пьянок
Его кристалльная душа
В табачных облаках витает,
Резвится на пивных волнах.

И сотни тысяч испытаний
Студент за курс пройти готов
Готов любой сдавать экзамен
Не получив еще зачет.

Замутилась во хмелю твоя головушка
Песней разлилась душа соловушка...
И за горло вновь берет отчаянье
Ходишь не в себе как неприкаянный
А беда ползет змея гремучая
Следом завела тоска тягучая
Тут же затянуло горе горькое
Принесла гостей опять нелегкая...
Речкой разлилась печаль глубокая
Слово где то бродит несказанное
Где то ты теперь мечта далекая
И в каком краю моя желанная
...А тоска знай подливает парню горькую
Навязалась в верные подруженьки
Лихо песню слыша усмехается
Мысли...

Я город меряю шагами,
Кварталю вдоль и поперёк.
Строения, как оригами,
Стоят в рядах под козырёк.

В неброскости архитектуры
Сегменты старого панно.
Как от нежданности простуды
Прыщами стиль иных домов.

К структуре этой прикоснуться
Приятно, гладя ей лицо.
Сооружения, что бусы,
Красивые в конце концов.

История стирает сроки.
Мы только из архитектур,
Да в записях найдём потоки
Нас возвышающих культур.

Спорткомплекс, Детский парк, церквушка,
Дом Творчества, базар, вокзал...

Июнь, скользнув в московский дворик,
под щебетанье мелких птах
в кустах посеял пух и прах, –
но не нашёл скамью и столик,
где под портвейную притраву,
под сто двадцатый Естудей
козла сбивали из костей,
колечком выдувая «Яву»,
белья просохнувшая завязь
болталась рваной полосой,
рождались фирменной джинсой
слепой восторг, косая зависть
и вера в многогранность мира,
где под мигающей звездой,
тревожа дремлющий застой,
на трёх блатных звенела лира.
За тюлем там колхозный гений...