Строим

Пока не догорит свеча
Могу я все начать сначала,
Того, что не могла начать,
И пусть начатого немало,
Я верю, все еще начало,
Пока не догорит свеча.

Две строчки старого романа
Мне дописать до темноты
Иль снова сжечь, еще не рано,
Чтоб никогда не понял ты,
И вновь встают из темноты
Две строчки старого романа.

Ловлю глазами из окна
Огни горящие повсюду,
А почему опять она?
Поди-ка, разбери ту груду,
И вновь сюжеты те ж; повсюду
Я наблюдаю из окна.

А может жизнь моя – пустяк...

Слагаю дни в невидимый роман
старательно страницы подшивая
в них боль и радость,счастье и обман
каким сюжет получится не знаю.
Жизнь вложена в один единый том
вот день прошел, и новая страница,
дороги, солнце, мама, дочка, дом,
все в памяти моей запечатлится.
Когда один останется листок,
измятый и потрепанный с годами,
смогу прочесть и получить урок,
но не смогу, увы, уже исправить.
Я вдруг заплачу в дочкины глаза
и поцелую мокрые реснички,
я знаю станет строчкой та...

Ему безумно не спалось…
Мелькали тени, мысли строем
Неслись к небесным аналоям,
Пронзая временность насквозь…

Он строил радужные планы,
Кроил пространство и взлетал…
Луны бледнеющий овал
Следить пытался неустанно…

Но где там!.. Ей ни подобраться,
Ни помешать не удалось…
Луне осталась немочь, кость,
Как всем, кто ходит побираться…

На паперти Небес отстала…
Нет силы в ней, что изнутри
Взрывает – Светочем гори!..
Для Жизни - отражений - мало…

Земля, вздыхая тяжело,
Надеждой...

Классически ровные свежие строчки
Лежали тихонько на белой странице.
Просчитан слог каждый от точки до точки.
Умно всё и грамотно. Не прицепится

Ни к рифме, ни к ритму, ни к правильной речи
И кажется всё – ждёт с читателем встречи
Стих созданный мастером по всем канонам,
По признанным лучшими, старым шаблонам

И кажется, текст этот может сравнится
С поэзией гениев века златого
Своей красотой и изяществом слога.
Сравнится? Возможно… И сразу забыться,

Подобно продуктам конвейерной...

На востоке новый день
Продирается сквозь крыши
На Московский… на плетень
Пьяным ветром еле дышит
Дружно дворники снуют
В апельсиновых жилетах
Воссоздав дневной уют
На бульварах и проспектах
Пруд купающий утят…
Липы в солнечном муаре
Клерков строй – как строй солдат
От метро бредёт в печали
Вот такой городовой
Не «японский» а столичный
Вновь вздымается горой
Понедельник… безразличный

Кто завелся в доме нашем,
Познакомил с ералашем?:
Крокодилы, зайцы, спрут
Все ломают и грызут?
Это, может быть, бобер
Строит из карандашей забор?
И опилки под столом,
Кто же это строит дом?
Может, будет здесь плотина?
Это наша Катерина!
Новый зуб растет у Кати,
Не нужны теперь тетради,
Песен больше не поем,
Все грызем, грызем, грызем!

Стихи... как много их вокруг...
В них чьи-то судьбы... чьи- то души...
Читаешь их... и понимаешь, вдруг...
В одних... любовь, в других... весь мир разрушен...

Порой боишься просто прочитать...
Коснуться взглядом тех заветных строчек,
Где... кто-то должен громко прокричать...
А ставит много- много мелких точек...

Стихи... бумага, буквы и значки...
Порой бессмысленные извороты строчек...
Но кто-то в них живёт... грустит... творит...
А кто-то... и читать то...не захочет...

Я строчкой нового стиха
Хочу воспеть нагую осень.
Не вижу в этом я греха,
Ведь сексуальна она очень.

Наряды яркие ее
Срывает ветер неуклюже.
И разбросав все то белье,
Закроет грязь им всю и лужи.

Стоят березки в неглиже,
Стоят, печальные немного.
И кажется нам всем уже,
Что стыдно им и неудобно.

Я строчкой нового стиха
Хочу воспеть нагую осень.
Не вижу в этом я греха,
Ведь сексуальна она очень.

А мы рассказ продолжим
на двести лет вперед,
как лезли мы из кожи,
как гробили народ,

как белыми костями
мостили мы поля,
как темными путями
носила Мать-земля,

как пили злое зелье,
чтоб голову вскружить,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить.
АЛЕКСАНДР I (1801-1825)

Лександр Благословенный
почил, или ушел?
тогда по всей вселенной
нелепый слух прошел:

на всех нагнавши страху
французов Божий бич
бродячим стал монахом,
стал Феодор Кузмич,

он о России пекся,
не метя...

СТАЛИН (1924-1953)

Дошли до Океана,
создали СССР,
народ сражался рьяно,
наслушавшись химер,

доверился чубрекам
и прогорел дотла:
мела по всем сусекам
чекистская метла,

всё врали: жить свободно!
работать не за страх! -
их проклял всенародно
Святейший Патриарх,

отдать, что сердцу близко,
что добыто в страду?
Кому? Максималисту?
Убийце и скоту?

Восстал Тамбов с Поволжьем,
Сибирь, Балтийский флот,
не утихал от дрожи
чекистский пулемет,

хоть разыгрались страсти,
но...