Стрекоза уселась на запястье

Ты одет в душевный холод,
Грусть и серую тоску.
Твой прикид уже не молод.
Слишком скучен. Слишком скуп.

Неказисты и не модны.
И дизайн и эта ткань.
Поменяй костюм походный!
Выбрось старенькую рвань!

И надень на душу счастье!
Наслажденье натяни!
И надежды на запястья!
И веселье на ступни!

Новое время, старому счастью,
Шанс не оставит — в себе растворит.
И разобьётся, где-то на части,
Тот кто был крепким, словно гранит.

Гордые люди, чистые духом,
Миру оставят, факелы душ.
Вспыхнет кострище, огненным кругом,
Но его гасит, снег белых стуж.

Лишь встрепенётся раненной птицей,
Пламя под диким, порывом ветров.
Чтобы опав, в вечный сон опуститься.
Став пепелищем потухших костров.

Глазу далёко — Космосу рядом,
Всем по масштабу — вид перспектив.
Вечность посмотрит...

Срывая цвет с запястий,
Наши руки сплетались,
Вторгались друг в друга,
Пускали корни,
Словно ветви, искали весны
Во исполнение желаний...
Биением птиц твой трепет.
Столь хрупкие, мы доверяемся друг другу,
Плывем к глазам Аргуса,
Звук на полуслове оборвав.
Перетекание близости в молитвы;
Пальцы, ласкающие губы,
Вздрогнувших тел качели...
Твой огонь для моих ладоней.
Утопающие следы сутр...
Осыпайся к ногам,
Как дозволено женщине,
знающей тайну воды и воздуха...

Жил на свете волшебник и маг,
Раздавал поцелуями счастье,
Но однажды услышал: «Дурак!»,
Когда нежное тронул запястье.

Отшатнулся испуганно маг
От лица недотроги брезгливой
И ушёл, ускоряя свой шаг,
Не успев её сделать счастливой.

А потом с охладевшей Земли
Маг исчез по неясной причине.
И забаву в красивых нашли
Похотливые очень мужчины.

Много горя они принесли
Чернобровым и тем синеглазым.
Юных в рабство везли корабли
Для телесных потех и соблазнов.

С той поры красота как...

Где я, а где солнце,
Я не — небожитель.
Мой путь внизу вьётся,
Я в дроби — числитель.

Дорога с пригорка,
Чуть-чуть отдохну.
Давно уж не горько,
Что путь мой по дну.

Своё место знаю,
Свой круг, ареал.
Я ввысь не летаю,
Бог крыльев не дал.

Бьёт жилка в запястье,
В ритм времени дней.
Ищу своё счастье,
Как все, средь людей.

Где я, а где солнце,
Я не — небожитель.
Ответ — сам найдётся,
Жизнь — лучший учитель....
Марковцев Ю.

Январь

Вот уже и зимы середина.
Новогодний открыт календарь.
День проснулся. Покрасил седины
Золотистою пылью январь.

***
Снега. Безмолвие. Мороз.
Наряд заиндевел берёз.
В мохнатых шапках сосны, ели
Невыразимо побелели.
Поля, луга – всё под ковром,
Расшитым чистым серебром.

Февраль

Проснулись ветры, поднялись метели,
Овраги шубы снежные надели.
Почувствовав неясную тревогу,
Зима в полях перемела дорогу.
Перебрались к жилью поближе птицы:
Сороки, галки, снегири, синицы...

Я хочу, чтоб небо было синее
Целый день, и солнце надо мной;
И душа живая, но бессильная
Облачком плыла над тишиной,
Над зелёной рощею лесной;

Чтобы уходили и не плакали
Те, кто на свиданье приходил;
Чтобы только дождь касался каплями
Щёки тех, кто был когда-то мил,
Чтоб живым вернулся, кто гостил;

Чтобы грелась стрекоза на дереве,
Бабочки пьянели от цветов,
Чтобы здесь надеялись и верили,
Засидевшись около крестов,
Поминали только стариков;

Я здесь отдыхаю, как на коечке...

На персике свила гнездо колибри,
На лепестке качнулась стрекоза,
И крылья жёлтой бабочки прилипли
К упавшей капле, чистой, как слеза.

И холодеет лотос на теченье,
Не оторвётся, чтобы ускользнуть...

У мелочи любой - предназначенье,
Она имеет глубину и суть.

Без разницы: прыжок ли лягушачий,
Вдруг всколыхнувший зеркало воды,
Иль лодки тень, и звонкий смех ребячий,
И скрип весла, и на воде следы.

Автор: Ольга Волкова

«Vino veritas»... Твоё сердце - вино...
Оно помнит поэзию белого воска касаний.
Нам положены в ладанки
Львы построчного звука признаний,
Где до нас сочтено алфавита святое число.
В лозах дикого солнца иное сечение слов,
И архаикой лист там, где небо встречалось с землею...
Помяни его всуе среди этих измученных лиц,
Среди их бесконечности однообразных молчаний.
Позови меня жаждой и не плачь о песке.
Твои плечи - вино и сандал,
И последний апостроф предтече.
Как секрет этих рук в розах...

Камлание фа
Камыша...
Тише, моя душа.
Нас вновь смешают с ветром,
Белая госпожа.
Вылечить воображение
И растегнуть поводок
Этого фавно-скольженья
Сердца под Потолок.
Это тиранство тигля -
Пестрый людской базар.
Я нас писал на запястьях,
Я тебя в них целовал.
Коротко, кротко, камланьем...
Казнью распятого фа
Высохнет ожиданье
В теле черновика.
На горизонте приметы -
Боги земных узлов,
Где обнажаются нервы
Первых влюбленных снов.
Пледом у дрожи коленей...