Страницы

Моя душа так грамм почти уже под двадцать,
Мне помогает юморить и постебаться,
Она порой во тьме летает,
Порой и в пятки залезает,
Живот мой плотно может сжать,
А страху с ужасом нагнать.

Грешна она, грустна, но может веселиться,
Без причины, листая прошлого страницы,
И чтоб она не смела убежать,
Решил я душу к телу привязать.
Приклеить, прикрутить, прибить,
Ведь без неё мне братцы не прожить.

Старался ублажить её как только мог,
Сколько вложил в неё, то знает только Бог,
Она...

Высокий сад из диких роз.
Огненные птицы на старинном гербе.
Пролить в тебя рассвет
И, оторвавшись от тебя лишь телом,
Недосказанность взять с собой в летальность слов.
Этот мир за порогом нашего дома - пустота.
Когда все струны обнажены,
Звучать музыкой...
И вычеркнуть строку, где нет тебя...
Любовь моя, я, и когда умру,
смогу тебя касаться,
Свисая ивою к воде минорной.

Скользить по обнаженной коже между букв, в огне...
Храня тебя в ладонях жарких...
Где музыка приходит и...

Одинокие сердца,
Сколько их на белом свете.
Одинокие сердца,
Словно брошенные дети.

Одинокие сердца.
От обиды и раздора
Разбиваются сердца,
Как фигурки из фарфора.

Одинокие сердца.
Стук их слаб, не слышен в хоре.
Ветер разбросал сердца,
Будто лодки в бурном море.

Одинокие сердца -
Книги грустные страницы.
Одинокие сердца,
Словно раненые птицы...

Закутаться в плед и читать у камина,
Листать старой книги страницы.
Мурлыкает кот, повседневна картина.
И в доме знакомый запах корицы.
А в чашках заваренный бабушкой чай,
И плюшки уже подоспели к столу.
Я взгляд брошу свой как-то так, невзначай,
На то, как разлегся наш кот на полу.
Мне вспомнится время, сотканный коврик,
Который мешался все время у двери.
Я помню, бабуля ушла на коровник,
Скрипнули петли, что заржавели.
Еще, половица скрипела у входа,
Ее так давно обещали прибить...

Леди, осторожней ставьте ногу на парапет...
Последняя ступенька в рай крутая...
За нею дверь на краешке огня за тот предел...
Нас здесь оставили, чтоб выдумать начало
И растопить до таянья апрели,
Шероховатость дней сменяв на нашатырь
Такой свободы, что взлетают ноты
На крест, там, где немного соли
Нам вложит в раны черный поводырь.

Я дальше понесу...
Вас не вместить в чернила...
Все окончанья перепутал в венах Бог...
(Как много тех, кто называть Вас мог...
но имени не...

Рифмы ворох, душу мне разворошил,
Гроздьями стихи всем на уши навесил,
Больше сочинять не буду, так решил,
Это мой последний стих увы не весел.

Пока наш разум торжествует над умом,
Мы узнаём, что ни хрена не познаём,
А знания, что копятся как снежный ком,
Сродни, что переполненный дурдом.

Прискорбно сознавать, что делал всё я зря,
Хоть натворил тут в творчестве немало,
Творца таланта не взошла моя заря,
Что создавал, то делал как попало.

Ну хватит ныть, пришла пора уж завязать...

Завидовать может и небо,
Тому, что священно у нас.
Наивно конечно, а мне бы,
Хотелось услышать рассказ.

О том, что приходит расплата,
Как стоимость падшей души.
Но если поступки не святы,
Не значит, что все мы грешим.

Заблудшие то же ведь люди,
И каждый по-своему прав.
Так стоит ли бить из орудий,
В карман свой чужое забрав?

Возможно, я это услышу,
А нет, - догадаюсь и сам.
Пусть ветер страницы колышет,
Свободы надув паруса.

26.02.2015

В пространстве безусловного приятья всё видится спокойней и светлей.

Обиды, страхи, разочарованья – страницы книги жизненной твоей.

Отпущено, усвоено, забыто. Открыто вновь для осознанья дней.

Свободно и легко вся накипь смыта надеждой пробуждающих идей.

© Copyright: Надежда Мунцева, 2019
Свидетельство о публикации №119032401107

Я себя до конца и не понял,
Да и стоит ли делать теперь?
Не молился Богам на иконе,
Запирал своё сердце на дверь.

Вот тебе захотелось открыться,
Показать, кто такой я сейчас.
Полистай моей жизни страницы,
Стань моей, ну, хотя бы на час.

Может, станет тебе интересно,
Почему мне важны так слова.
Я поэт никому не известный,
Но на взгляд свой имею права.

Для меня твоё мнение важно,
Но с ответом не стоит спешить.
Не бывает ведь правда продажной,
Если с ней говорят от души?

13...

Я набираю тесноту в нагое,
Я, обнаженный тенью до лица,
Я, посягающий на сторону лица,
На оборотную, где тишина итожит
Взорвавшихся осенней первой нотой,
Прорвавших тишину её кольца.

О, подреберие моё, я нёс тебе Весну,
Я обучался говорить евангелье Любви,
Листая время
Дрожащих пальцев над разрывом песнопений,
Вновь тень снимая с временно'й руки.

Дойти до эха в небе и к тебе,
В полутона согласных гласным сложен,
Блуждающим тут, в алом псалтыре,
Я был тебе рассказан и...