Степь

Бурно пляшут лучи, пробиваясь за пыльные шторы,
Сквозь качующий март на апрельское лоно дорог.,
Где ручьями спешат караваны стремлений и форы
Многомирьем тонов в многоярусно-жизненный слог.

Где, в каких берегах утопает в безмолвье зарница,
Где колышится степь ковылём и бурьяном в сады--
Всё насытят ручьи, открывая природные лица,
Каждой птицей воздав Голос чистой и светлой любви.

И взорвётся весь мир многоцветием тем и сюжетов.
В красках новых тонов разукрасив миров бытиё.
И придёт...

Полысел внезапно одуванчик,
Белый пух игрушкой ветру стал.
Поиграв он им, умчался дальше,
Пух на Землю, прямо в грязь упал.

Там где пух упал, взойдёт весною,
Одуванчик средь травы опять.
Чтобы пуха, белой пеленою,
На ветру в свой день и час упасть.

Степь на солнце к осени желтеет,
Трава станет ломкой и сухой.
Средь неё созревший побелеет,
Одуванчик, как старик седой.

Время, жизни осенью моею,
Побелило волос сединой.
И без ветра тоже я лысею,
Но увы — не возвращусь весной...

Он вырвал с мясом боль и ночь,
разбив стекло рассвета,
он окунулся с головой
в кипящий жар души;
но ночь, как вошь, как шлюхи стон
в постели разогретой,
смеётся грязной тряпкой губ,
и тяжестью лежит
на срезе мутного зрачка,
на петлях ржавых шрамов,
где пустотой плюёт свеча
в глухой подвал рассвета,
где небо, бросив ляжки туч
на свой холодный мрамор,
достало солнца мятый луч,
и написало смерть.
Но из щелей червивых стен,
из всех продрогших окон,
течёт душа, как рожь, как...

Ты плакун-трава, за меня поплачь,
Непригоже мне, я же всё ж мужик.
Ты лес-батюшка, меня в чаще спрячь,
В эхо преврати, моей боли крик.

Ты степь-матушка, подари покой,
Широту твою, мыслям дай моим.
Чтобы спорить в них, перестал с собой,
Чтобы стать не смог, никогда я злым.

Что ж ты небушко, смотришь тучею,
Что ж ты солнышком, мир не греешь наш.
Где мою хранишь, долю лучшую,
Ты пошто её, мне никак дашь?!

Ох устал-устал, сердце мается,
На душе печаль, грусть-кручина там.
Под...

Я пришёл к тебе,
а застал – дождь;
на холодных ресницах играла вода,
и следы на окне, словно спелая рожь,
превращали огонь
в бледно-ржавый туман,
превращали день
в мягкокожую степь.

Я пришёл к тебе, чтобы снова молчать,
из фарфоровых чашек пить посошок;
и венчать на царствие
жёлтый сентябрь,
и венчать, осокою,
сырость в глазах.

Я пришёл к тебе,
а застал – ночь,
что роняла чёрные слёзы ветвей,
что скрывала боль,
перейдя тишину,
а за болью – свет,
что укрылся от глаз.

Держись казак ты наш Донской!
Не падай духом ты родной!
Что район здесь наш в упадке...
В финансовом не достатке.
Жернова донские перемелют, перетрут...
Все недостатки в пыль сотрут!
Не стоит плакать унывать,
А уклад... дедов прадедов продолжать!
Не ждать, кто, когда поможет...
Капитал нам приумножит.
Нужно, всем объединится ...
Дружно на работу навалиться.
Животноводство в районе возродить...
Разрушенные предприятия восстановить.
Свою продукцию здесь выпускать...
Казачий рынок...

Дождь на Дон спустился тучею большой
И на степь пролился сильною водой.
В лес зайдешь, сосновый... аромат стоит...
Запах хвойный свежий нас к себе манит!
Как тут удержаться подружку в лес не взять...
Ароматом хвойным с ней там подышать.
Чтоб она взглянула на красоту небес
И с любовью нежной отдалася здесь...
А природа шепчет, её ты обними,
Да! С любовью нежной её к себе прильни!
Дальше ведь ты знаешь, как там поступать...
Самое главное назад не отступать.

Не торопитесь жить под ярким солнцем,
Спешите видеть красоту полей,
Любовь не покупайте за червонцы,
Почаще вспоминайте лебедей.

Я помню как весной на зорьке рано
Два лебедя, как облака, плывут,
А степь, как будто в сказке, вся в тюльпанах.
Идет рассвет, все замерло вокруг.

И ты, мой лебедь, создана из света,
Из солнечного утра наяву.
Как солнце, вновь пришедшее с рассветом.
Тобой я наслаждаюсь и живу.

Меня родила ты под небом нерусским,
Где птицы войны еще в небе летали,
И мы из Германии в степь уезжали
К родным воробьям и проворным синицам.

Ты белым, пуховым платком оренбургским
Меня укрывала, как будто крылами,
Казалось,сейчас распахнешь полы шали
И к небу взлетишь белой, сказочной птицей.

Меня пронесешь над безбрежием русским,
Ты - белая птица над чернью проталин,
Птенцы под крылами наброшенных шалей
Домой возвращались из павшей столицы.

Я пухом от коз запаслась...

Я будто бы корабль, застрявший на мели,
В краю, где остальные люди-корабли
Не ловят горизонт, не бороздят моря,
Ведь, парус не подняв, воспели якоря

Я как сбежавший в степь мустанг - зашорен взгляд,
И я скачу опально, дико, наугад,
Желаньем сбросить шоры опьяненный вдрызг:
Почти слепой галоп, увы - смертельный риск

Я - с неба теплый дождь и, падая опять,
Взываю к небесам меня назад принять.
Но вот, вишу туманом я, на полпути:
Земле шепчу "Прощай", но небу "Отпусти"...