Степь

Не хожу я по тропам давно,
По асфальту хожу в городах.
Звёзд не видно в моё здесь окно,
Здесь другая тональность в словах.

Не поют здесь протяжные песни,
Не ругаются матом в сердцах.
Я давно здесь и я почти местный,
Не обижен ничем здесь в правах.

Только вижу всё чаще с годами,
Степь во сне и родительский дом.
И тоска в сердце словно цунами,
Вдруг обрушившись, крушит всё в нём.

Ах зачем, ты играешь со мною,
Память, тенью былого накрыв.
Ах зачем, меня травишь тоскою,
Вновь...

Река дальше, а здесь, комары и кваканье лягу-
шек, долетит до её ушек, степь, вдали камыш,
плакучие ивы и мышь, вышедшая на «охоту»,
поживиться, (и ей охота), разбудила кота, как
та, что мечтала о принце, а угодила в мышело-
вку, (где бесплатный сыр), остыл, день, улег-
лись, затихли, звуки, в душе, и руки, стало ле-
гче, и жизнь короче, на двадцать четыре часа,
она, не жалела, ревела, (как всегда), (с горы ка-
титься), будет, будет, чем ей, успокоится и….
умыться.

1 (Ночь)
Ночь, милая, к Тебе, к Тебе,
к туманной подсветке луны,
к смолистой мгле тротуаров, к мягкому пуху звёзд на шелкопрядных ветвях, к оседающей на занавесках песне прохладного ветерка… Я всматриваюсь в холодные губы твоего мертвенного поцелуя, как в зимний шелест лилового снега, как во тьму осеннего пурпурно-лиственного многоголосия, как в тяжёлую истому летнего воздуха, как в вешний крылато-ручьистый отзвук, я всматриваюсь, чтобы обрести своё отражение на стёклах твоих мимолетных...

Акын взял камуз
И ударил по струнам,
Глаза закрывая
Запел:
- А-а-а,
Степь широка!
И все, кто стоят рядом,
Стали внимательно слушать,
Потом улетели как будто
В волшебный край,
Запредельный удел

Баюкают волны
И светом и звуком,
Акын поет от души
Пронзает все тело
Удивительным током
И наполняется оно
Живительным соком
Поет акын оленши

( Акын никогда не повторяется,
когда поет эпос своего народа)

Он был достоверен, собирал информацию, свой-
ство души, как смысл сознания, не ищи его, не
надо, после постмодернизма это неважно, сте-
пень достоверности, степь опрелости, жарко, как
жалко, себя, других, прошедшего времени, того,
что подвластно стремени, гнал к бильроту, что-то
не так? дело табак, а? что? бросил курить? или не
курил вовсе, ты знал, с чего пьют гости? а верб-
люды? зачем ему горб?(гроб?), а два? одеяло из его шерс-
ти, помнишь? любил, или всё забыл, давно было...

Вселенная – поехала и… встала
Меж этажами.
И молчит стреножено.
И я смеюсь, а сам смотрю тревожно
Как всё меж нами
намертво устало…

Как ты устала в толчее вокзала
С невыносимым бешеным ревнивцем.
И спрашиваться подвести ресницы
Как ты устала, боже, как устала…

Рвануться, крикнуть… получить пощечин…
и руки сжать холодные, как льдинки…
Но мост меж нами тонок и непрочен
И я не добегу до середины.

И два тяжелых неподвижных сердца
Утянут вниз – и мне не отвертеться.
И ты меня...

Золотая осень к нам на Дон пришла
Красоту златую в степь к нам принесла...
Не жалея краски рисует всё подряд
Радует всем душу и радостный наш взгляд...
Подойдешь ты к Дону, на крутые берега...
По волне рассыпала осень жемчуга
И блестят на солнце, так они горят,
Знаменитым художникам так не написать...

Ночь не пахла, кровоточила,... а нам казалось, что
степь раскурочена, распахана, и ковыли нет, бузи-
на одна, и полынь трава у обочины, …….и в ябло-
ке, что сорвал давно, краснобоком, червоточина, и
на небе ни звёздочки, смрад и пепел и лихой вой,
толи соловья разбойника, а может и его величества,
кащеюшки, бессмертного, а возможно и правитель-
ства, что в тереме, при светильниках, вино кушает
да нахваливает, икру красную, да с севрюгою, и
другими дарами наяривает, а мы как будто...

Тяжело больной человек лежит в убогом парижском отеле,
свободно импровизируя на тему своей эпитафии; на жёлтых обоях
тает ноябрьский пот, играя забвением нового имени,
словно лёгкой иронией смерти, порождающей тотчас легенды.
Под тяжестью собственного дыхания английский бред
перемешивается с французской картавостью, дрожащие пальцы свечи
капают воском на одеяло; благословляющее крёстное знамение,
распятие на губах, капельки миры на глазах и ладонях;
смертельный холод пробирается в...

Смерть солдата. Мы должны помнить!
Аким вернулся, комиссован
По ранению. Нога болит,
Спать не даёт и Казахстан,
Где в ссылке сёстры, мать,

Отца, он не застал, расстрелян.
Пришёл герой, награды ищут
Где-то по дорогам. Кавказа перевал,
Аким в засаде и немцев не пустил!

Он пулемёт, «игрушку» на плечах
Носил, красив и ладен, широк в плечах!
А немцы напирают, приказ, не отступать,
И немца не пустить, горячий пулемёт,

Снег тает и шипит и по стволу стекает.
В ушах гул и...