Стекле оконном

Там, где капитал как злобный тролль
Недра источил до чревоточин,
Вижу я особенную роль
Дня Победы средь всех празднеств прочих.

Праздники - цветастое панно
Транспарантов ярких вдоль излучин,
И несёт любое полотно
Людям пожеланья жизни лучшей.

Древо жизни есть и у страны,
Выросло на поле Куликовом.
Почвы истощённой плавуны -
Смерть для корневой его основы.

В доме, предназначенном на слом
Теми, кто родство своё не помнит,
Где все стены ходят ходуном,
День Победы - остов в...

Летят журавли серым клином,
За ними стремится мой взгляд.
Устала я быть просто глиной,
И жизнь отбывать, как наряд,

Расписанный кем-то, стандартно,
От первого крика до «Ять».
Пульсар мне диктует азартно –
Привычные путы убрать.

И взвиться, хотя б серой птицей,
В полёте прорвать окоём.
Звезда по ночам часто снится,
Втекает в оконный проём.

Я слышу морзянку вселенной.
Ей вторит замученный пульс.
Но сладость игры вожделенной
Вонзается множеством пуль.


ГДЕ МОЯ ПЛАНИДА...

Поразложешь планы на завтра
И устало потрешь виски,
А все та же твоя Клеопатра
Взята в плен свинцовой тоски.

Тот же цвет малахитовый окон,
Только свет в них уже погас.
Поселился в душе черный ворон
Для чего-то печалить глаз.

Утра ясность закроет туманом,
Страсть ночную смоет росой.
Суждено снова быть Клеопатре
Со своим царем и одной.

Могильный гранит – весне.
Желтушный восход крошит коврижку июньского солнца
в подливку болотной соломы, в моль тополей.
Слышишь, завяли ручьи, пустыня ноет губой иссохшего русла.
Но мне – хорошо; мне сладко от воздуха
из выхлопной трубы форточки
в перекуре вечерней мяты, в ментоловой грусти
упавшего света. Пыль янтаря выколет глаз, почки
окон сомкнутся в коконы снов – вот оно,
разряженное пространство бесчувственной
черной вены, дым тысячелетних звезд.
Гидротермальный источник ночи...

Я боюсь сугробов у калиток
И заросших травами дорог.
И забитых окон, словно пыток,
Я боюсь, надеясь: не дай бог…

Не дай бог убогого обидеть,
Жить гордыней, спесь свивать в клубок…
Не дай бог себя возненавидеть
За свое бессилье. Не дай бог…

Вот, мазнув по небу яркой синью,
День опять уходит, не спеша…
До какого воскресенья стынет
Под сугробом русская душа?

Вот нет бы, жить, как все, легко,
Ходить по магазинам,
Под дробный цокот каблучков,
И не искать причины.

И не печалиться о том,
Что без снотворных спится,
Что снова мусор под кустом,
А подловить синицу,

Забыв, ну, напрочь, журавля,
Пускай себе летает.
Ведь он чудак, а тут, земля,
Привычная такая.

Так нет же, хочется узреть,
Летать и видеть ясно,
И жить во всю, ещё и петь
Да так, чтоб не напрасно.

Болеешь?.. кто-то бы сказал,
Заглядывая в душу.
Да вроде, нет, так...

Изношенные мысли, как осколки ран,
разбросаны
пугающе прекрасным
вечерним кровотоком бляхи солнца.
Нам подмигнет соседских окон тик,
нас пропитает краской
от приглушенно-ласкового
оранжа крылатых занавесок.
Ладонью гладя воздух,
мерцанье шепота бросая
в парное молоко изнеженных акаций,
ты, провожая
травяной ехидны майский
шлейф,
слезой рубина преломишь свой взгляд.
Тебе напомнить –
как мы одиноки,
как мы любимы ночью.
И мертвый сад
восставших снежных звезд
поставит прочерк...

Чтоб Родину нам на ноги поднять,
скульпторам, на Рублёвке
придётся Сталина как живого изваять.
И сделать так, как будто он живой
И стем народом, кто на Рублёвке
Великий Вождь, большой гурьбой,
с киркой, лопатой, стремиться в трудовой,
нелёгкий бой.
В России отстроить всё как на Рублёвке.
И с ново Родину Великую поднять !
Заводы и совхозы возрождать:
а, сколько лет в руинах им теперь лежать ?
Пора лопаты, кирки отыскать
и тачки Днепрогессы поднимать.
- всем тем, кто развалил могучую...

Закат обрушился пустынным багрецом.
Твое лицо – мое лицо –
и нить чернеющей и одинокой песни.
Закат налил в глаза свинца,
и у лица, у твоего лица
проснулась маска сожаленья –
а может, это просто краска сердца,
что вспрыснула в мой сон огонь
могильных окон.
Закат связал узлом
двух душ надежду-призрак,
он соткан из граната и агата,
он окрик мой в осколках твоих глаз,
и рук, и слов.
Молчание, как ветер.
И мы уснули в шум дождя
бросая километры
вдохновенья.
Ты помнишь, там, обрыв...

- … Вижу лес. В лесу дорожка.
И изба на курьих ножках.
Дым легонько из трубы.
Нету входа у избы.
Нет окОн и нету двери…
1-й Собеседник:
- Где такое? Кто поверит?
2-й Собеседник:
- Ты б молчал, коль говорит!
Аль ворчать нутро горит?
Коль горит, плесни медовой!
Иван:
- Мне теперь начать по новой?
1-й Собеседник:
- Ладно, Ваня! Ласков будь!
Говори. Его забудь!
Иван:
Коли так – другое дело!
…Потихоньку вечерело.
Призадумался: как быть?
Из-за куста выглядывает заяц.
Заяц:
- Надо...