Современная жена

Когда его настигла смерть,
Он дверь забыл закрыть.
А рядом продолжали петь,
Курить и говорить.

Не отыскалось нужных слов,
Чтобы спасти от муки.
Бессильны были докторов
Врачующие руки.

Мгновенье оставалось жить,
Все за горами,
За годами.
И он пытался шевелить
Сухими жёлтыми губами.

Одно просил – похоронить,
Чтоб ближе быть к жене…
Но эта жажда жить и жить
Продолжилась во мне.
1979г.

У бабки Полины
Хрустали да перины.
Прибежала золовка:
- Прощай, заморская обстановка! –
У соседа зол норов,
Дом да годовалый боров.
А Шурка Лебедь чешет бегом,
Орёт вдогонку:
- Горим кругом,
Спасай самогонку! –
Мишка Грузин
С утра в магазин:
Всё не сгорит,
Выбросят дефицит! –
Родня Ивана
Жену из чулана
Выгнать норовит:
- Такая в пруду не потонет,
В огне не сгорит. –
А что до чужой боли,
На то Божья воля.
1980г.

Что за день, и высок, и красив,
Прикреплен к паутиновой нити.
И навязчивый в горле мотив:
Поезда, вы меня не маните.
Но дорога венчает судьбу,
А душа подчиняется звуку.
И архангел возносит трубу,
Призывая на счастье и муку.
Август – месяц медовый, прощай,
Пожелтевшие рощи – до встречи.
И оплывший луны каравай
Выплывает к дороге под вечер.
Еще сборы не кончит жена,
Еще эхо не явит повтора,
А в холодном квадрате окна,
Свет звезды и дыханье простора.
Снова поезд грохочет впотьмах...

Лиловеет в траве подорожник,
Скоро грянет ночной полумрак.
В доме рядом чудак и художник
Отмыкает тихонько чердак.
Весь загадочен, лик его светел,
Волшебство у него в рукаве.
Он лиловый оттенок заметил
На вечерней, медовой траве.
Осторожно стряхнёт паутину,
Разомнёт колонковую кисть
И напишет сегодня картину,
Что мечталось за долгую жизнь.
Так и будет.
Сегодня случится,
Отойдут неуспех и тоска.
И лицо его тихо лучится,
Но немеет и медлит рука.
Воспротивился жест озаренью...

Зимние ночи длинны.
Старый заснеженный сад.
Сладкие долгие сны
Душу мою бередят.
Кто ты?
Невеста?
Жена?
Вьюга за окнами плачет.
Снишься – близка и нежна,
Как это в жизни иначе.
1982г.

Пока он хлопочет о чине,
О даче, квартире, жене,
Наверно по этой причине
Давно не заходит ко мне.

Пока еще значится другом,
В надежде на скорый успех,
Но все же разбавлен испугом
Его торжествующий смех.

Пока еще в теплом жилище,
Острит, и хитро, и умно,
Как будто сочувствия ищет
Утерянное давно.

А нынче он вспомнил о доме,
Промчался, как будто скучал…
В каком театральном салоне
Он маски свои покупал?

Пока еще…
В общем –то поздно
Раскаянье и самосуд…
Его полупьяные...

Все рядиться ей,
Все молодиться,
То джинсовка,
То блеск кожана.
И порхает по жизни, как птица,
Только в прошлом кому-то жена.
Одиночества не нарушит,
Сеет смуту и маету,
Задевая живые души
Легким крылышком на лету.
Как живется ей вольно, сладко,
Как гарцуется налегке…
Но мерцает предательски складка
На почти молодой щеке.
Не задержится,
Не останется,
Что ей чьи-то дела и труды?
Дверью хлопнет и не оглянется,
На снегу затоптав следы.
Спят на полках зайчики, слоники,
Чисто...

Стой, пацан, опять к победе рвешься,
(Он удрать, не слыша, норовит).
Ты смеешься, ты пока смеешься,
А за поворотом смерть стоит.

Юноша, постой, не жми по газу.
(Жмет на всю, себе наоборот).
Поворот еще не видим глазу –
Этот твой последний поворот.

Не спеши, жених, невеста в плаче,
(Крик истошный, некрасивый рот).
Ничего не сделаешь иначе –
Поворот, тот чертов поворот.

Ты куда, отец, детишки хнычут,
(Понимаю, что тебе везло).
Выплывает не когда-то, нынче,
Это сиротливое...

Поцелую подругу. И вот
Напряжённо машина ревёт,
На спидометре вёрсты мотая.
Вновь дорога уводит меня,
Позади и ругня, и родня,
Впереди только даль световая.

А дорога гудит и живёт,
За прямой есть всегда поворот,
Чтоб с пространством в единое слиться.
Лес и поле с обеих сторон,
Кто там слева пошёл на обгон?
Ах ты, «чайник», залётная птица!

Ну, лети, жми сильней на педаль,
Твоя дача не синяя даль,
За причудливой вязью забора
Грядки зеленью ранней полны,
Но тоскливы глаза у...

Ах, как время меня измотало,
Перетерло почти в порошок.
И крупицы крутого металла
Задевают все чаще висок.
Золотое сыпучее время
Раздирает обугленный рот.
То швырнет пред собою колени,
То пошлет безрассудно вперед.
Кто за мной?
Да всего единицы,
Остальные – молва и навет.
Но услышится, а не приснится,
Кто-то горько смеется вослед.
И пускай.
Нас всегда было мало.
Каркнет ворон, изменит жена.
На краю окоема устало
Надо мной наклонится луна.
Вот она моя вольная воля,
Вот удача в...